Твой путь
Шрифт:
Эта битва далась нам не так чтобы очень тяжело. Воины Халлы не были готовы к столь поспешной и неожиданной обороне, и мы легко взяли город. На улицах творились беспорядки, я был огорчён и раздосадован неудачами, поэтому, забывшись, позволил своим людям показать правителю, что бывает, если самоуверенно идти против меня.
В одном из селений разгром оказался достаточно крупным, люди боялись нас, как огня. Воины в чёрных одеждах врывались в чужие дома, грабили, убивали. Это самое чёрное пятно на всей моей жизни, мне стыдно и больно из-за этого до сих пор. Я вошёл в один дом вместе с ними, но ничего не стал делать,
Я бросился туда, на шум. В небольшой комнате один из моих воинов, не помню его имени, прижал к стене девушку в синем холщовом платье. Она отчаянно билась в железных тисках его рук, чёрные волосы её были растрёпаны и окутывали плечи пушистой волной, но ни звука не сорвалось с крепко сжатых губ. Я оттолкнул растерявшегося бойца, схватил девушку за руки и оттащил в сторону. Она не открывала глаз, только беззвучно рыдала, пытаясь вырваться, а когда я потянулся к ней, она дёрнулась в сторону, едва не упала. До сих пор иногда вижу её, бледную, насмерть перепуганную, и понимаю, что просто чудом оказался в нужном месте и узнал её, ведь она тогда просто напомнила мне сестру — такая же хрупкая немая девушка с чёрными волосами… Я сжал её запястья крепче, подтянул к себе. Она обессиленно упала на колени, и я опустился на пол рядом с ней.
— Регина, посмотри на меня, — прошептал я, не отпуская её рук. — Это я. Я здесь. Всё хорошо.
По щекам её катились слёзы, плечи вздрагивали от судорожных всхлипов. Казалось, она не слышит меня. Я поцеловал её в кончик носа — так иногда делал, пока мы были живы. И тогда она, наконец, открыла глаза.
Её искусанные губы чуть приоткрылись, в глазах застыл то ли вопрос, то ли робкая надежда. Казалось, она не верит тому, что видит. А когда я выпустил её руки и провёл ладонью по испачканной щеке, она уткнулась мне в грудь и разрыдалась. Я вынес её на улицу и отдал приказ своим возвращаться. Радость встречи заполонила всё моё существо, я отвёл гвардейцев, пообещав правителю Халлы временное перемирие.
Первое время Регина была очень замкнута, боялась, когда я к ней прикасался, отстранялась, когда пытался обнять или взять за руку. Пришлось дать ей время привыкнуть, и немного позже ожидания оправдались. Она очень добра и ласкова, умна и терпелива. Вы могли бы быть хорошими подругами. Я не знаю, что с ней происходило всё это время, в ответ на расспросы она всегда только плакала, а ритуал Тьмы проводить я боялся, мне было её очень жаль. Теперь всё прошло, я несказанно рад, что она смогла забыть и отпустить прошлое.
Тем временем внутри Империи началась настоящая междоусобная война. Прямого наследника у императора не было, трон делили его самые близкие помощники, в числе которых был один из рода Аллиев. Этот человек с рождения принадлежал Тьме, как, например, твой отец. О его договоре с Тьмой я узнал гораздо позже, но если бы я не упустил этого, сейчас трон мог бы быть у истинного наследника.
Женщина в Империи почти бесправна. Будь она хоть кем: рабыня или знатная госпожа, её никто не послушает и не возьмёт во внимание. Я знаю только одну женщину, слово которой имеет вес — это императрица Юлия. Правнучка императора Дария Виллена и законная наследница престола.
Будь она мужчиной, она смогла бы постоять
С тех пор ветвь рода Аллиев правит Империей. Август взял в жёны Юлию как знатную женщину, потомка бывшего императора. Юлия любила его беззаветно, и когда он умер, пошла в Правь вслед за ним. К тому времени мне было уже двести тридцать солнцеворотов. Время шло, но я этого почти не замечал. Оно неумолимо сжигало правителей одного за другим, сменяло советников, первых помощников, а я смотрел на это со стороны и чувствовал себя кем-то вроде духа. Я не бессмертен, меня может уничтожить всё, что угодно, кроме времени. Император знал это и не раз пытался захватить власть в моих землях, убить меня. Но вокруг были верные люди, и я на самом деле очень благодарен им всем. Теперь с Империей у нас что-то вроде негласной вражды: я не хочу заключать с ними мир. Отряд, который я послал в Дартшильд, — их последний шанс. Если они упустят и его…
Эйнар неопределённо качнул головой, взъерошил тёмные волнистые пряди и откинулся на спинку кресла. Ивенн вдруг показалось, что всё это время она не дышала и выдохнула только теперь. Эйнар вызвал Тьму, из чёрного облака материализовалась кружка с крепким травяным настоем. По комнате разнёсся приятный аромат засушенных трав. Правитель протянул кружку Ивенн, а себе создал ещё одну.
Некоторое время они молчали, он — отдыхая после долгой речи, она — думая о рассказанном. Нелёгкая жизнь, долгий и тяжёлый путь к власти, да и теперь — покоя не видать… На минуту примерив ситуацию на себя, девушка взглянула на правителя с восхищением и искренним уважением: ей бы такого точно не выдержать.
— Теперь у тебя есть все основания меня ненавидеть, — сказал Эйнар немного погодя. — Жестокий… расчётливый…
— Неправда, — улыбнулась Ивенн, хотела коснуться его руки, покоившейся на мягком бархатном подлокотнике, но не посмела. — Вашу историю не каждый переживёт.
— И всё-таки более всего меня беспокоит Империя. Из цветущей и богатой страны она превратилась в полуразорённое змеиное гнездо, и я ничего не могу с этим поделать, к тому же она когда-то была моим домом. Пришлось поставить им несколько условий, на мир без обязательств я не согласен.
— Какие же условия, если не секрет?
— Во-первых, они должны отказаться от притязаний на Кейне, — задумчиво отозвался лорд Эйнар. — Во-вторых, сместить с должности асикрита господина Витторио Дени. Ну и, наконец, я велел Уилфреду лично потребовать того, чтобы они освободили твоего друга-жреца. Не преследую корыстной цели, но уверен — если мы с ним найдём общий язык, то сможем предотвратить вереницу событий, мягко говоря, далеко не благополучных.
— Думаю, вы обязательно сможете договориться, — Ивенн мягко улыбнулась. Хоть рассказ Эйнара и оставил лёгкий горьковатый осадок, её отношение к правителю не стало хуже, даже, пожалуй, наоборот. — Только…