Твой верный враг
Шрифт:
Тине вдруг стало трудно дышать.
— Мы расстались, — с надрывом произнесла она.
— Как? Совсем?
— Понимаешь, между нами произошла размолвка.
— По какому поводу?
— Как бы тебе объяснить… Ох, Боб, сейчас этот повод представляется мне таким мизерным! — Из глаз Тины брызнули слезы, и она добавила, всхлипывая: — Даже не верится, что все так обернулось!
— Да о чем ты толкуешь? — не вытерпев, воскликнул Боб.
О своем ошибочном мнении, что Майк потешается надо мной! — подумала Тина. Что своими шутками и насмешками он разрушает мою карьеру.
Майк был прав. По всем пунктам. Во время игры в ресторане никто не смеялся над Тиной. Потому что никто не воспринимал происходящее всерьез.
Никто, кроме самой Тины.
Ну почему она была так слепа?!
Но сейчас наконец-то наступило прозрение. С предельной ясностью Тина поняла, что на самом деле для нее важнее всего. Не проект кинотеатра, не карьера и даже не репутация, а чертовски обаятельный, симпатичный, часто непредсказуемый, но очень добрый и душевный парень, с которым она чувствовала себя более живой и настоящей, чем когда бы то ни было в жизни.
Какой идиоткой надо было быть, чтобы расстаться с Майком?
И сколько неприятных слов сказала она ему накануне разлуки! Вдруг Майк больше не захочет ее видеть?
Тут Тине внезапно припомнился один из состоявшихся у них разговоров. Ее колени подогнулись, и она плюхнулась в предназначенное для посетителей кожаное кресло.
Разве раньше нельзя было догадаться? “Я привык из всего делать комедию и постоянно смешить приятелей, чтобы, когда придет время прощаться…”
Тина вспомнила стоящего у входа в здание аэропорта Майка. Он больше не смеялся. И даже не улыбался.
Майк прощался, и его сердце болезненно сжималось в преддверии разлуки.
Несколько мгновений Тина сидела, не замечая пристального взгляда Боба, Потом в ее сознание проникла его странная фраза:
— То-то я удивился, увидев сегодня Майка… — Еще пару секунд мозг Тины пребывал словно в тумане, затем дымка рассеялась. Она всем корпусом повернулась к Бобу.
— Что?! Что ты сказал?
— Говорю, удивился сегодня, увидев Майка из окна автобуса, шедшего в этот момент мимо отеля на Кенсингтон-хай-стрит. Там из больших фур выгружали какую-то мебель, а Майк стоял рядом с непривычно хмурым видом. Я подумал, может, у него головная боль или что-то в этом роде…
Тина словно ужаленная вскочила с кресла.
— Отель на Кенсингтон-хай-стрит? Когда это было?
— Да часа еще не прошло, — пожал Боб плечами. — Эй, Тина! Ты кула?
Она на миг задержалась на пороге.
— Если меня будут спрашивать, говори что хочешь. Скажи, что я провалилась сквозь землю… растаяла в воздухе… Мне сейчас не до того!
— Так-так, — ухмыльнулся Боб, глядя на то место, где только что стояла Тина. — Понято…
— Эй, поберегись! — крикнул Майку один из рабочих, заносивших в гостиничный номер тяжелый старинный комод.
— Что это с тобой? — недовольно спросила Лора Брукс, утром прилетевшая с Майком в Лондон, чтобы на месте встретить вышедшие
— Ничего. Все в порядке.
— Хорошо. Значит так: комод мы поставим в этот номер, а секретер — в шестьдесят пятый. Сюда же пойдет кровать с балдахином и…
Майк слушал Лору вполуха. Мысли его были заняты совсем другим.
Да, ты ни капельки не изменился. Все тот же перепуганный мальчишка, строящий из себя шута, только, бы обзавестись приятелями. Не пора ли повзрослеть? — думал он.
Да, как ни верти, а Тина права. Некрасиво как-то получилось. Он сказал “доверься мне”, и Тина доверилась. А он, признаться, неэтично поступил по отношению к ней. Потешался во время той дурацкой игры, — потому что ему это доставляло удовольствие! — хотя знал, как несладко приходится Тине, никогда не принимавшей участия в подобных затеях. Словом, сделал ее центральным объектом общего развлечения.
В тот вечер задумкой Боба наслаждались все.
Кроме Тины.
Даже сейчас, вспоминая слова, произнесенные ею, в последний перед разлукой вечер, Майк болезненно морщился. Ему бы тогда поговорить с Тиной как следует, попытаться разубедить, но он не смог. Потому что сработала его давняя привычка — держать эмоциональную дистанцию.
Так Майк поступал всегда.
— Парень, ты совсем меня не слушаешь! — услыхал он возмущенный возглас Лоры. — В чем дело, скажи наконец? Твои мысли витают неизвестно где, а работа продвигается вперед черепашьим шагом. На тебя это не похоже. Счастье, что я собралась с силами и притащила в Лондон свои старые больные кости! Иначе потом нам долго пришлось бы разбираться с рекламациями владельцев гостиницы.
— Простите, Лора, я и впрямь немного не в себе, — вздохнул Майк.
Она прищурилась.
— Бьюсь об заклад, здесь замешана женщина!
— Вы, как всегда, правы. Скажу больше, похоже, два дня назад я совершил самую большую ошибку в жизни. Сейчас мне это ясно. Только, к сожалению, не знаю, как исправить положение.
— Брось! Чтобы ты, со всем своим обаянием, не мог вернуть благосклонность женщины? Подобного с тобой еще не бывало.
— Поверьте, мое обаяние интересует ее меньше всего.
— А почему бы тебе не позвонить ей? Майк представил себе разговор с Тиной — сухой официально-сдержанный, бесполезный. Трудно ожидать от человека чего-либо иного, после того как ты разрушил его жизнь.
— Телефонный разговор тут не поможет.
— Насколько я понимаю, твоя знакомая живет в Лондоне? — спросила Лора.
— Да. Фирма, в которой она работает, находится в двух кварталах отсюда.
Лора хмыкнула.
— Знаешь, парень, тебе лучше предпринять что-нибудь, да поскорее, потому что твое уныние плохо сказывается на наших делах!
Так-то оно так, но что же придумать? Майк сказал Лоре правду. Позвонив Тине, он ничего не добьется. Требуется нечто большее.
Тут Майка посетила одна мысль, и он на мгновение замер, прикидывая возможное решение проблемы. Ему понадобилось немного времени, чтобы сообразить: лучшего варианта не найти.