Твой яд мне по вкусу
Шрифт:
По правде говоря, меня действительно задело то, что Майя могла усомниться в моей порядочности. Это и послужило спусковым крючком для моей язвительности в ее адрес. Подумать только: она предположила, что я воспользовался ее бессилием и занялся с ней сексом!
Конечно, я желал Майю. Желал так сильно, что это плохо удавалось скрывать — скажем «спасибо» за это мужской физиологии. Но, черт возьми, если этому суждено случиться, я хотел бы, чтобы это запечатлелось в ее памяти — каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое слово… Тем более, потому что это был бы
Но все же доля правды присутствовала в моих словах, когда я сказал, что не хотел ее трахать.
Потому что на самом деле я бы хотел заняться с ней ЛЮБОВЬЮ…
МАЙЯ
Мы избегали друг друга.
Мы старались не встречаться даже взглядами.
Один положительный момент во всей этой истории все же был: Максим пытался работать. Не создавать видимость. Не отлынивать. Он действительно РАБОТАЛ. А значит, у нас не появлялись поводы для нервного общения.
Каким-то негласным способом мы разделили весь функционал, и каждый занимался своим делом. Максим больше следил за технической стороной работы комплекса. Я была сконцентрирована на работе с клиентурой.
Наша коммуникация стала сугубо деловой и профессиональной. Не было никаких пошловатых шуточек и саркастичных комментариев с его стороны. Не хочу жаловаться и лукавить, что это меня не радовало. Но это было странно. Я не могла понять, почему Максим так резко переменился в своем отношении ко мне. Только я приготовилась показать ему зубы и выпустить когти, как он стал удивительно вежливым и доброжелательным. Это была та его сторона, которую я никак не ожидала увидеть. Безусловно, она нравилась мне. Но почему-то меня огорчал тот факт, что мы больше не сталкиваемся в противостояниях, которые обычно сопровождались нашим телесным приближением. Потому что в порывах злости мы не могли удерживать дистанцию и неминуемо притягивались друг к другу, чтобы в прямом смысле слова высказать свои претензии «в лицо».
Мне не хватало этого? Не хватало того, что он мог быть так близко ко мне? Смотреть в мои глаза… Обжигать мою кожу своим жарким дыханием…
«Это попахивает мазохизмом, Майя…»
Как бы там ни было, чем дальше Максим отдалялся от меня, тем сильнее я хотела приблизить его к себе… Безумие какое-то…
БОРИС НИКОЛАЕВИЧ
У меня не оставалось сомнений: отношения Майи и Максима грозились вырваться за рамки исключительно деловых.
Я не очень хорошо знал Майю. Но я знал своего сына. И я видел его влюбленным раньше. Когда женщина крала его сердце, он вел себя как идиот.
Меня безмерно радовало, что Максим был почти готов открыться новому глубокому чувству к женщине, превосходящему только лишь первобытные желания. Эта мысль грела мое родительскую душу. Меньше всего я хотел, чтобы мой сын окончательно погряз в разврате. Жизнь была несправедлива к нему, заставив пройти через ад в столь юном возрасте. Но у него был шанс вернуться. Если только он все
Майя была хорошей девушкой. Не прилагая особых усилий, она могла растопить холодное сердце Максима и сделать его снова счастливым мужчиной. Таким, каким он был до ТОГО…
Они оба сопротивлялись взаимному притяжению. Но только слепой бы не заметил их тяги. Я не был слепым. Я внимательно наблюдал за ними и все больше убеждался в своей правоте. Но я не имел намерения форсировать события. Эти двое должны были пройти свой путь, чтобы узнать друг друга и принять решение о дальнейшем развитии отношений.
У меня не было гарантий, что Максим не отмахнется от возможной перспективы платонической связи с женщиной. Это было более чем ожидаемо, по правде говоря. Он боялся, как огня, любовной привязанности. Я не мог винить его за это, зная, через что ему пришлось пройти…
У меня также не было гарантий, что Майе хватит мудрости принять моего сына со всеми его внутренними демонами. И ее винить я тоже не мог. Она не обязана иметь с этим дело.
Но где-то в глубине своей души, я одержимо верил, что им удастся преодолеть все трудности и открыться друг другу.
Я бросил нежный взгляд на фото моей покойной жены в красивой резной рамке на своем столе и улыбнулся ей. Мое воображение выдало мне ее ответную ободряющую улыбку.
«Не переживай, любовь моя. С нашим мальчиком все будет хорошо. Я прослежу за этим…»
Как раз в этот момент я услышал стук в дверь своего кабинета.
— Войдите! — сказал я громко.
«Легки на помине…»
Максим галантно пропустил Майю вперед, придерживая для нее дверь. Она молча кивнула в знак благодарности.
— Присаживайтесь, ребята, — доброжелательно сказал я и указал на кресла у переговорного стола.
Мой сын снова продемонстрировал свои манеры, отодвинув кресло для Майи и жестом пригласив ее занять его. Она снова кивнула и опустилась на место. Максим обошел стол и устроился напротив Майи.
Я сложил руки на груди и посмотрел на них по очереди. Они казались напряженными, и я слегка нахмурился, заметив это.
— Ну что ж, — начал я, — Я пригласил вас, чтобы узнать промежуточные итоги вашей работы…
Они оба устремили на меня свои взгляды. Первой заговорила Майя:
— С оформлением зала вопрос решен. Все будет, как и оговаривалось, — строго, без изысков и напыщенности.
Я качнул головой и улыбнулся ей. А потом перевел фокус зрения на своего сына, ожидая от него продолжения отчета. И Максим не заставил меня долго ждать:
— Как я и предполагал, с бронированием шеф-повара были сложности. Почти все рестораны ответили категоричным «нет». Но есть еще один вариант, и я думаю, что он вполне жизнеспособный. Повар, конечно, не «мишленовский», но тоже весьма достойный.
— Что за повар? — спросил я.
Максим замялся и посмотрел на Майю неоднозначно. Это было похоже на испуг с его стороны. Она невинно хлопала глазами.
— Это Бруно, — сказал, наконец, Максим.
Мое сердце пропустило удар, заставив меня нервно выдохнуть.