Твоя безумная «фанатка»

Муравская Ирина

— Ага, ща, ван сек, — та уже активно ковырялась в смартфоне, но гаджет как назло завис. Экран никак не разблокировывался, а трек всё играл. — Блин, бесполезная ты коробка с кнопочками, — бурчала она, в какой-то момент не выдержав и со всей дури швырнув аппарат в стену. Послышался треск, а потом всё стихло.

— Радикально, — преподаватель заинтересованно пихнул мыском валяющийся телефон. Всё бы ничего, но мыском тапка. Домашние открытые тапки и шарфик — кажется, в этой обители шизиков были заражены все.

— А, его всё

равно на помойку. С лета новый лежит, всё жалко было распаковывать. Теперь повод есть. И наука на будущее, на проливать йогурт на динамики. Потом всё остальное капитально начинает глючить. Оу… — ей вдруг пришло в голову, что несколько последних фоток она не успела перенести в сетевое облако. — Хотя, наверное, я всё же погорячилась…

— Не забудь после занятий подобрать конструктор. Он не сочетается с дизайном класса, — учитель заметил новичков, зависших в проёме. — Чего топчемся, кислород выжигаем, молодые люди? Марш на места.

Свободных стульев оказалось, кстати говоря, не так уж и много: один в первом ряду, другой по диагонали у окна, и парочка аж в задней части, откуда небольшую сценку возле доски в принципе сложно разглядеть за спинами. Места для сонь и лентяев. Было ещё одно, конечно. То, что словно в насмешку, покоилось аккурат за Нелли.

Дина и Тимур, хитро переглянувшись, одновременно отпихнули Матвея и ломанулись вперёд, занимать самые козырные места. Всё было проделано так стремительно, что Бондарев даже не стал рыпаться, чтобы не выглядеть глупо и с невозмутимым лицом направился к третьему ряду.

— Тут Лера сидит, — хмуро обернулась к новому соседу Пелька.

— И где она?

— Болеет.

— Её проблема. Зад поднял — место потерял.

Ютиться на последних рядах он не собирался. Это не его стиль. Уж лучше разглядывать чуть неровный пробор, родинку возле замочка от украшения и два забавных пучка. К тому же тут вкусно пахло сладкой жвачкой, которая неизвестно как и когда оказалась у Пылаевой во рту.

— Потерял бы ты свой зад. И себя заодно, — пренебрежительно бросили она ему, надувая и лопая пузырь.

— Ой, не воняй.

Пелька озадачилась. До такой степени, что, сгорбившись, понюхала испачканный носок. Кеды стояли рядышком, но обуваться не хотелось.

— Не гони, они не пахнут.

— Я имел в виду закрой рот и не бухти.

Напрягшаяся Нелли монументальным изваянием развернулась к нему.

— Рамсы не попутал, мальчик? — огрызнулась она, что невольно вызвало смешок. Слишком уж не вязался голос берсерка-убийцы с образом цветастой ми-ми-ми. — Гляньте-ка, он ещё и ржёт.

— Вроде девочка, а ругаешься, как быдло.

— Не твоё дело. Я как бы девочка, но вроде и нет, а вот кто-то точно зазвездился. Резинка от трусов не жмёт? Кровь в мозг нормально поступает?

— Ты какая-то агрессивная. Выпей чай с ромашкой.

— Только с тобой за компанию. К стрихнину как относишься?

— Всегда охотно. А ты к мышьяку?

Или тебя яд не берёт?

— Попробуй цианид.

— Во-о-от! ВОТ! — радостно всплеснул руками преподаватель, теряя запчасти от бургера, но даже не обращая на это внимания. — Видите, видите? — учил он непутевый класс. — Чувствуете волны? Вот как должна выглядеть страсть! Вот так должно штормить, когда велят показать неприязнь! — тычок пальцем в долговязого парня с мелированной чёлкой. — А не твоё жалкое блеянье, Комаров! Я забираю у тебя роль и отдаю… — снова требовательное пощёлкивание, на этот раз в сторону новенького. — Твоё имя, юноша?

— Матвей.

— Матвей, чудесно. Ты берёшь роль Васи.

Бондарев напрягся.

— Какую ещё роль?

Заторможенность новичка учителю не понравилась. Кажется, это был тот тип педагога-торопыги. Ни секунды без движения, ни минуты промедления — иначе смерть.

— Не тупите, молодой человек. В мюзикле, разумеется! Просыпаемся, просыпаемся.

Нелли с ужасом уставилась на преподавателя.

— Никитич, не надо! Давайте Васю оставим!

— Нет. Василий тебе категорично не подходит. На твоём фоне он просто теряется. Нам нужен тот, кто будет тебя дополнять, а не прятаться тенью. Вот такой, как… — очередное нетерпеливое пощёлкивание. — Как там тебя зовут, ты сказал?

— Матвей, — Бондарев уязвлённо откинулся на спину стула.

— Именно! Ты с Нелли идеальный тандем. Только не растеряйте запала. Приберегите для концерта.

— Да нам нельзя работать вместе, — поморщилась Пелька. — Мы же прибьём друг друга.

— Я тебя умоляю, — отмахнулся Никитич. — Ваши ролевые игры меня не интересуют, мне нужен результат.

— А мне что делать? — грустно вздохнул оставшийся без роли Вася.

— Не знаю. Дадим тебе что-нибудь другое. Будешь играть летучую мышь.

— Летучую мышь играю я! — пискнула маленькая девушка с огромными глазами, оттопыренными ушами и ярко-оранжевыми волосами. Прям мартышка-мартышка, но миленькая.

— Ну тогда дадим ему дерево, я не знаю, — нетерпеливо закатил глаза учитель. — Разберёмся по ходу дела.

— А меня спросить никто не собирается? — напомнил о себе Матвей. Он сидел мрачнее тучи, растопырив ноги и скрестив руки на груди. — Я не хочу участвовать ни в каком мюзикле!

— Что, не твой уровень? — едко усмехнулась через плечо Пелька.

— Я здесь первый день и уже куда-то ввязан. У меня и без того концерты и съёмки.

— А хрен ли ты припёрся спустя месяц учёбы? Тогда бы и выбор был. Теперь вынь да положь, но до конца декабря выучи текст.

— До конца декабря? Издеваетесь? Я отказываюсь.

— Отказывайся. И вылетишь из Академии. Не поможет никакой богатый папаша.

— У меня нет богатого папаши.

— Да пофиг, веришь — нет? — отмахнулась Нелли, усевшаяся поперёк стула так, чтобы не приходилось постоянно оборачиваться.