Твоя очередь умереть
Шрифт:
— Люська, мать твою! — взорвалось женское общество. — Что же ты, дура редкая, наделала?!
— Девчонки, я же хотела как лучше, — оправдывалась провинившаяся, — я же не знала…
— Ну, едрить твою налево… — расстроенно выдохнул Угрюмый. — Такой кайф обломала…
— Всем на выход! — заторопился Максим. — Пулей! Счастливо оставаться, девчонки, не забывайте, невесте — удачного мужа…
— Счастливого помёта, — добавил огорченный Угрюмый.
Пираты топали по палубе, прыгали на свою «Пенелопу». Бобышка сматывала швартов, Угрюмый запускал двигатель. А когда развернулись, вспенилась вода за кормой, то обнаружили, что все девчонки высыпали на палубу, машут платочками, выкрикивают номера телефонов… «Вот и провели эксперимент», — подумал Максим. Заносчиво задрав нос, «Пенелопа» понеслась в международные
В портовом кабачке небольшого приморского городка в окрестностях Адлера было оживленно. Клубились завсегдатаи, заходили «новенькие». Здесь было уютно, старомодно. «Деревянная» обстановка, бочки вместо барных табуретов. Консервативный репертуар в колонках. «На берегу так оживленно, людно…» — приглушенно выводил стареющий идол советского рока. Публика непринужденно выпивала, вела размеренные беседы. Двое кряжистых мужчин, работники местного рыболовного хозяйства, выпили, чокнувшись, дружно поморщились — жизнь сурова в южных широтах, приходится переходить на виски.
— Слышал, снова пираты зажгли? — спросил один, доставая мятую сигаретную пачку и делясь с товарищем. — Потрясли какого-то московского лоха — чуть не из правительства.
— Не из правительства, — фыркнул товарищ. — Чиновник из московской мэрии. Новую яхту решил обкатать, гостей собрал… Так их потом спасатели из воды вылавливали — в страхе за борт со спасательными кругами прыгали, разбросало бедолаг по морю…
— Смешно, — хихикнул первый, подавая знак бармену, чтобы обновил стопки. — Неплохо удальцы резвятся. Десяток богатеев уже обчистили, и ничего им не делается. Без трупов справляются — как-то даже не по-нашему. Видно, порядочные. Махновская тактика, — ухмыльнулся мужчина. — Как в степи. Грабят и пропадают. Их окружают, чистят район, а никого нет, словно корова языком слизала. Ловят под Адлером, а они в Новороссийске. Ловят в Новороссийске, а они под Сочи шныряют. Словно издеваются над нашими властями. Давно могли уйти — в Турцию, например, или в Хохляндию — деньжат-то, поди, порядком срубили — так нет, продолжают нервировать родное государство.
— Доиграются когда-нибудь, — вздохнул второй, критично созерцая, как бармен наполняет стопки. «Недолив» был терпимым — парню тоже нужно заработать. — Ей-богу, доиграются, Серега. Сколь веревочке ни виться… Мужики говорили, что к их поимке уже подключаются катера Черноморского флота. Так пойдет, — он засмеялся, — скоро крейсер «Москва» из Севастополя выпишут. Не прекратят в ближайшее время — их точно закроют. Или поубивают в процессе задержания. А жалко, нравится мне это дело, — задумчиво изрек рыбак. — Приятно посмотреть, как наши толстосумы трясутся и боятся в море выходить. Ведь их бабки не горбом заработаны. На простых людей пираты не нападают… Я даже знаешь что слышал? — наклонился он к собеседнику. — Дескать, делятся они с бедными. У богатых отнимают, бедным отдают. Как Робин Гуды, в натуре. Сгружают бабло своим сообщникам на берегу, а те подбрасывают нуждающимся. Школе в Черноголовке на ремонт подкинули — там крыша обвалилась, а деньги на ремонт чиновники разворовали. Счет детского дома пополнили в Стерегущем да намекнули, что если хоть одна копеечка проскочит мимо детей…
— Ну, не знаю, — пожал плечами Серега. — Обычные пираты, зачем им это? Брехня это всё, просто пиарят их, нынче это модно… Не верь ничему, Толян. И власти врут, и эти, в Интернете, врут. Простой народ они не щиплют, это верно, но что возьмешь с простого народа? Идти — так на жирную рыбу, верно? Этот Каверин, что у них за главного, больше «чирика» отсидел за двойное убийство, вернулся в родные места, глядь — а его тут не любят. На работу не принимают, полиция палки вставляет. Вот и обозлился, собрал таких же дружков, начал проказничать на море. Как ни кинь, Толян, а он обычный бандит, хотя и рядится под благородного. У всех у них одно на уме — бабла срубить, да в тихую гавань…
— А я слышал, что Каверин никого не убивал, — подал голос молодой мужчина, сидящий по соседству. Кожа посетителя отливала темной бронзой. Он носил очки, и на подбородке топорщилась комковатая бородка. Он мелкими глотками тянул виски с колой из граненого бокала. — Прошел слушок, что подставили его нехорошие люди, и он зазря одиннадцать лет отмотал. Мол, с этими нехорошими людьми он в первую очередь
— И ты этому веришь, парень? — засмеялся Толян. — Конечно, сейчас дружки этого бандита будут обелять своего атамана. Безвинно пострадавший, ангел-ягненок, кровно обиженный… Забей на это, парень. — Он хлопнул соседа по плечу. — Убивал он реально, об этом информации выше крыши, и отсидел вполне заслуженно — даже маловато с учетом двойного убийства. Да, приятно посмотреть, как он резвится, но тут без вариантов — работает парень исключительно на себя, и, по сути, банальный криминальный тип. Хотя и не без способностей. Ладно, Серега, давай еще по одной — и по хатам, а то жена рычать будет. Завтра снова рано вставать…
Мужчины выпили, кивнули соседу и удалились. Мужчина в очках заказал вторую порцию выпивки. Он сидел на бочке с угрюмым лицом, едва прикасался губами к алкоголю. Вторую порцию он не осилил. Вздохнул, бросил на стойку тысячную купюру и начал проталкиваться к выходу. Его «козырное» место сразу заняли. На улице стемнело, за бетонной набережной рокотал прибой. Он брел к причалу — мимо длинного забора, мимо неосвещенных портовых строений. Показался дальний причал — не очень популярный среди обеспеченной публики. Фонари в этой местности извели под корень. В северной части городка отсутствовали гостиницы и прочая туристическая инфраструктура. Сомнительная территория, отдыхающие сюда практически не наведывались. У причала были пришвартованы старенькие катера и готовые к списанию прогулочные шхуны. За массивным ботом с высокой надстройкой и помпезным шкафутом спряталась «Пенелопа». Впрочем, нынче «Нирвана», а черная полоса вдоль борта, нанесенная мастерами сомнительных дел, хоть и обмусолилась, но пока держалась. Мужчина остановился, посмотрел по сторонам и стащил с носа очки — только раздражали. Потянулся к комковатой бороденке, вспомнил, что она настоящая, поморщился — надо сбрить. На «Пенелопе» было тихо и темно. Но члены команды находились там. Он запретил уходить дальше причала, исключение сделал только для себя. Яхту уже заправили, можно снова отправляться в скитания. Полтора часа назад прибыл невзрачный фургон, на него сгрузили часть награбленного. Надежные люди прятали барахло в надежном месте. Побрякушки — в арендованные банковские ячейки, деньги мелкими партиями размещались по счетам. Часть спускалась на благотворительность — в словах завсегдатая бара была доля истины. Теперь у каждого пирата имелась собственная банковская карта, что было удобно в перспективе поспешного бегства. Соратники Ильича действительно оказались приличными людьми.
Он только собрался шагнуть на причал, как слева послышались крики. Захлопали выстрелы! Максим насторожился, холодок побежал по спине. Рука потянулась к щиколотке, к которой был примотан скотчем компактный «Люгер». Черт побери, ведь он предупреждал! Из переулка между гаражами и забором выскочили двое и припустили вдоль причала. Он узнал их даже в темноте — Угрюмый с Коляшей! А за ними вырвался сноп света, и показалась патрульная машина! Соратники ускорились, махали руками. А когда в «одиноком персте» напротив яхты Угрюмый распознал главаря, стал вопить:
— Максим, атас, легавые на хвосте!
Как будто он слепой! Коляша обернулся на бегу, стал палить с обеих рук! Они еще и оружие с собой взяли! Впрочем, это был скорее плюс, чем минус. С перепуга Коляша прострелил колесо. Машина завиляла, запрыгнула на бордюр и чуть не вляпалась в гранитный парапет. Из нее посыпались люди с автоматами. С матерными воплями они пустились в погоню. А эти двое уже подбегали.
— Эй, на яхте! — взревел Максим, запрыгивая на причал. — Заводите двигатель! Трап давайте, чего вы чешетесь!
По лестнице уже гремели — кто-то скатывался. Распахнулся лац-порт, вытянулся рифленый трап. Максим устремился к нему, а в затылок уже дышал адреналином Угрюмый:
— Максим, прости, за хлебушком хотели сбегать… А у магазина патруль, да как давай на нас зырить… А потом им наши ксивы, видите ли, понадобились…
— Убью… — рычал Максим.
Они практически нога в ногу запрыгнули на борт. Коляша замешкался, он решил во что бы то ни было расстрелять свою обойму. Патрульные открыли ответный огонь. И Коляше пришлось буквально перепрыгивать через пули. Он вкатился на палубу, вереща, как сирена: