Твоя случайная измена

Соль Мари

Прощаемся. Я улыбаюсь, тревожусь и очень горжусь. Помню себя в этом возрасте. Тоже пришли неожиданно! В школе, за партой, во время контрольных скрутило живот. Побежала в туалет, а там… жуткое дело. Сидела потом в этом самом туалете до вечера. Стирала штаны…

Эта новость меня отвлекла от своих угрызений. Я решила, что факт домогательства будет учтён! По-хорошему, я бы могла заявить на него. Но не стану. А деньги верну! Не хочу быть должницей этого мерзкого типа. И больше к нему ни ногой.

Самойлов

сидит с ноутбуком в гостиной. Теперь он работает дома. Ещё бы! С такой физиономией. Стыдно, видать?

— Привет, — говорю, заглянув.

— Привет, — отзывается, даже не глядя.

Он с тех пор не сказал ничего. Только хмурится, курит. И кофе пьёт вёдрами. Будто зреет какая-то мысль у него в голове. И мне страшно становится! Что за игру он затеял?

На кухне темно. Включив свет, с удивлением вижу тарелки. Помытые, в ряд на столе. А рядом… Та самая папочка синего цвета. Внутри документы. Отвергнутый им договор о разводе. Соглашения о правах на детей и разделе имущества.

Выдыхаю, боюсь приоткрыть. Помню точно, что папка лежала не здесь, а в гостиной. Я специально её положила на самое видное место. Чтобы мозолить глаза! И с тех пор он не трогал её. А теперь? С чего вдруг оставил на кухне?

Решившись туда заглянуть, оседаю на стул. Бумага поверх остальных повествует: «Заявление о признании иска ответчиком».

Читаю её, не дыша:

«Третьего августа такого-то года между мной и истицей был заключён брак…».

Дальше идут только голые факты. Когда и зачем, сколько общих детей. На бумаге чуть ниже написаны их имена.

«Двадцатого июня такого-то года истицей подано исковое заявление о разводе, в связи с тем, что в наших отношениях отсутствует чувство любви и взаимопонимания…», — эта фраза царапает сердце, хотя я сама написала о разнице взглядов на жизнь. Но слово «любовь» не звучало! Это он написал, что любви больше нет…

«С исковым требованием Самойловой А.В., согласен. Примирение между истицей, а также наша дальнейшая совместная жизнь и сохранение семьи невозможны».

Я кладу документы на стол, и долго сижу без движения. Отчего мне так больно? Ведь я же сама захотела… Сама попросила развод.

«Отсутствует чувство любви», — звучит у меня в голове, его голосом, фраза. И больно вдвойне! Будто этой бумагой, у всех на виду, он признался, что больше не любит…

Заставляю себя подняться со стула. Иду, минуя гостиную, сразу наверх. Возможно, он ждёт, что я проявлю благодарность? Но я не могу. Не сейчас! У меня в голове то и дело всплывает сердечко. И хочется плакать! Вернуться туда и забрать. Будто именно эта эта вещица была тем последним, что держало Самойлова рядом со мной.

Глава 24

День пасмурный. Небо

в густых облаках. Самое то для пробежки! Лес шелестит. Где-то в кроне кукует та самая птица. Которая снится к разлуке. Но мне не до птиц! Машка трещит, как кузнечик. Задаёт вопросы и сама отвечает на них. Мне остаётся поддакивать.

— Стопудово, это Эльдар ему что-то сказал. Не мог же он сам передумать? С чего это вдруг?

— Ой, Маш, не знаю, — я тяжко вздыхаю, — Мне вообще уже кажется, что я не знаю его! Что у него на уме?

— Понятно, что! — пренебрежительно фыркает Машка. Имея ввиду адюльтер.

Мы трусцой пробегаем по скверу. Кроссовки шуршат об асфальт. Сегодня на мне облегающий топ и лосины с завышенной талией. Должна же я быть элегантной! Вдруг какой-то бегун заприметит?

Но мимо бегут только странные типы. В лосинах, как у меня. В их ориентации я сомневаюсь. А вот пенсионер, что в спортивных штанах, явно имеет в них что-то мужское. И взгляд его липкий, скользит по нам с Машкой на каждом витке траектории.

Но подруга не видит. Она пытает меня, почему мой «почти бывший муж» не съезжает из его «почти бывшего дома»?

— Он попросился пожить у меня, — отвечаю с обидой.

Вспоминаю, как утром Самойлов спросил:

— Насть, я там ремонт в квартире затеял. Можно чуток поживу здесь?

Он выглядел так виновато. С фингалом, который ещё не прошёл. Ну, я сдалась! Ведь не изверг же? Но Машка взрывается в тот же момент:

— Ты квартиру ему отдала?!

Я ухожу от ответа, увидев на дереве рыжую белку. Кричу от восторга. Зверёк мельтешит по стволу. И, спрятав что-то в расщелине дуба, спешит по делам.

— Здорово! Жалко, орехов с собой не взяла, — восторгаюсь.

Но Машка немедленно портит восторг.

— Насть, какие орехи? Ты что, отдала ему хату? За какие заслуги? — вид у неё до того оскорблённый, как будто квартира её.

Я, отмахнувшись, бегу:

— Я сказала уже, мне эта хата его не нужна! Пускай забирает.

— Чего это она его? — возмущается Машка.

Я молчу. Ведь Самойлов когда-то её покупал «для детей». Но я как подумаю, что он там делал! Сколько он раз ночевал в той квартире? И, скорее всего, не один.

Но для Машки это не фактор. Её надежда «раздеть Илью до трусов» рушится в ту же минуту.

— Ну, ты и тетеря! — осуждает она.

Но я пропускаю её оскорбления мимо ушей.

Мы уже закругляемся. И опять нам навстречу бежит старичок. Он улыбается мне, а глаза источают нектар. Вид у него худощавый, но бодрый! Наверное, челюсть вставная. Но инстинкт половой на лицо…

Ну, а с Эльдаром чего? — интересуется Машка.

Я говорю:

— Ничего.

— Вы так и не трахались что ли? — умильно бросает она.