Твоя жертва
Шрифт:
– Мы не о деньгах, а о твоей Ане, - снова перебил меня Андрей. – С чего ты взял, что она мертва?
– Я приехал сюда, - признался я. – Она должна была быть в той квартире. Они знали, что она моя девушка, невеста, короче, что она моя! Я боялся, что с ней могли что-то сделать, потому приехал. Квартира все еще была опечатана, что меня очень удивило. Почти год прошел, потому я стал спрашивать у соседских старушек, мол, в вашем подъезде жила девушка Аня, не знаете, где она?
Я это сказал и снова вспомнил как это было страшно. Я смотрел на них и боялся узнать ответ, а у меня спрашивали, кто
– Забудь ее, милок. Просто забудь, - сказала одна из старушек, и у меня все внутри оборвалось и похолодело.
– Ее квартира так и опечатана и вот это… что я должен был подумать? – спросил я у Андрея.
– Игорь, когда дело касается Ани, ты идиот, не следак, - заявил он уверенно. – Такого бреда я от тебя не ожидал. Ты потом не мог перепроверить?
– Мог, но…
Я плечами пожал. Конечно, идиот, именно так я себя и почувствовал, когда Андрею передали документы о моем расследовании, передали от девушки погибшего в этом расследовании человека.
Быть тем самым погибшим и понимать, что их отдала она… что она жива… что она с этим уродом!
Я сжал кулак. Стиснул зубы и больше ничего не говорил.
Если она меня предала, то зачем искала, кому можно передать найденные мною факты, а если не предавала, тогда почему она с моим злейшим врагом? Почему?!
– Так, все! – перебил мои мысли Андрей. – Я соглашаюсь на вторую игру, а ты к вечеру придумывай, как будешь говорить с ней в обоих случаях. – Он встал. – Ах, да. Если я проиграю машину, то уменьшу твое жалование вдвое. Это будет честно.
Он ушел, а я просто хотел не думать о том, сколько я ему должен.
Глава 12. Самое главное сокровище
Анна
Когда снова приехал Толик, я даже не поняла зачем. Я его не звала. Муж никаких распоряжений тоже не давал и дома не появлялся.
Я сказала ему, чтобы он поднялся в квартиру. Думала, спрошу зачем он приехал, а сама тут же вспомнила.
Из-за этой ужасной, страшной, совершенно дикой ночи я совсем забыла, какой сегодня день.
Теперь я быстро одевала Игорешу, отрывая его от конструктора с большими деталями.
– Ну… Маааама, - плачет от недовольно.
– Потом поиграешь, маленький, нам с тобой к дяде доктору ехать.
Он сразу замер, насупился и даже испугался.
– Не бойся, мой хороший, - уговаривала его я, усадив к себе на колени в одной штанине, бог с ней со второй.
– Помнишь, дядя доктор делал вот так трубочкой?
– спрашиваю я у него и вожу пальцем по его животу и груди.
Он сразу начинает улыбаться и смеяться. Он, как и я, боится щекотки. Реагирует на прикосновения к животу веселым хихиканьем и ручками своими маленькими от меня отбивается. Чтобы он окончательно развеселился, я действительно начинаю его щекотать очень осторожно, потому что его такой игрой и до слез довести можно. Я хорошо знаю своего сынишку и потому смеюсь вместе с ним.
– Вот доктор опять так проводит трубочкой, а потом мы поедим мороженое, - обещаю ему я и все же одеваю его.
Я боюсь его узи много больше, чем он докторов. Мне кажется, что плохих новостей я
Документы у меня все собраны в большую толстую папку, которую я давно приготовила. Деньги на поездку муж мне тоже выдал заранее. При всех его недостатках, когда дело касалось моего сына, он держал слово, просто доставал кипу денег и рассчитывал нужную сумму и даже добавлял на мороженое. Если так будет и дальше, мой Игореша никогда не узнает о моем положении и полном отсутствии денег. Если уж Кукловод решит меня унизить, то не при нем. Это слово он тоже держит, пока держит.
Я сжимаю кулак, понимая, что он не обещал мне не играть на меня в карты. Тут, наоборот, он с самого начала сказал, что будет распоряжаться мной, как ему захочется, вот он и распоряжается.
Ехать приходится долго. Живем мы в маленьком городке и до кардио центра путь не близкий. Надо ехать в другой город, и я очень скоро начинаю волноваться, поглядывая на часы.
– Мы не опоздаем?
– спрашиваю я, понимая, что сама слишком долго возилась.
Игорешка уже устал. Он сидит на заднем сидении рядом со мной, забравшись с ногами и льнет ко мне, играя в какую-то игру на моем телефоне. Там тоже надо что-то складывать. Я глажу его по голове и стараюсь сохранять спокойствие.
– Успеем, - отвечает мне Толик.
Если он так говорит, то точно успеем.
Я снова смотрю на Игорешу. Он выглядит совсем здоровым. Круглолицый, розовощекий ребенок. Активный, ему скучно даже просто играть и он постоянно вертится, смотрит на меня, спрашивает долго ли еще.
– Недолго, малыш. Скоро будем, - обещаю я, хотя вокруг только лес и шоссе.
Я называю его моим маленьким строителем и забираю к себе на руки, когда мы въезжаем в город. Он тогда забывает о телефоне и смотрит в окно. Каждый раз, когда мы проезжаем мимо особенно высокого дома он радостно восклицает что-то непонятное, а здания, похожие на башни, называет «бафинками». Ему нравятся большие дома и города.
Когда мы приезжаем и я хватаю его на руки, он сразу начинает беспокоиться, узнает больницу и тут же жмется ко мне, тихо хныча.
– Не надо бояться. Я тебе обещаю, доктор только трубочкой поводит. У доктора есть такой волшебный аппарат, он с его помощью видит, что у деток внутри.
– Вава!
– заявляет мой сын и прикасается к своей груди.
– Да, и ваву тоже, - отвечаю ему я, стараясь не выдавать ни грусть, ни волнение.
Здешний психолог мне запретил. Ребенок, по его словам, должен видеть на лице матери спокойствие, так спокойней будет он сам. Плакать и рвать волосы на голове я могу только там, где его нет.
Судя по часам в холле, мы действительно не опоздали. У нас еще есть целых десять минут.
У стойки регистрации девушка, узнав нашу фамилию и приняв оплату, тут же вызвала медсестру.
– Вас проводят.
– Но я знаю, куда идти…
– Так положено, - говорят мне, не позволяя возмутиться.
Я киваю и жду, когда за нами придет милейшая девушка в халате. Я ее даже помню.
– Здравствуйте, Анна Антоновна, - говорит она мне и жестом приглашает идти за ней.
Кабинет узи находится на первом этаже. Наш врач, профессор и настоящий местный гений, уже нас ждет.