Твоя жертва

Ви Лика

Когда надо мной чудесным образом щелкнули наручники, отпуская мои руки, я уже и не думала вырываться. Я обнимала его. Я целовала его сама и двигала бедрами.

В глазах стояли слезы. Они катились по щекам, но остановиться я не могла и на последнем толчке, на очередном ударе удовольствия я не выдержала, выгнулась в его руках и все же позвала того, без которого с трудом научилась жить.

– Игорь… я люблю тебя…

Эти слова вырвались сами, как будто я была чертовски пьяна и ни за что уже не отвечала. Меня накрыло жаром и удовольствием, а он внезапно взбесился,

отстранился и, схватив подушку, вмял ее мне в лицо.

Я замычала, понимая, что так можно и задохнуться, попыталась вцепиться в его руку, но он вдруг и сам меня отпустил, ускользая.

Я сорвала галстук, приподнялась, желая заглянуть ему в глаза и спросить, кто же он, черт побери, такой? Что ему надо? Чего он вообще добивается?

Но увидела я только белую измятую мною рубашку на его спине.

Он просто выскочил из комнаты, оставляя меня одну, все еще в платье, целом и лишь измятом, полную ужаса, волнения и нот блаженства, в котором я когда-то жила.

Глава 7. Дорога мести

Игорь

Я вылетел из проклятой комнаты, будто за мной кто-то гнался, даже штаны на ходу застегивал и вытаскивал из брюк ремень, чтобы с ним не возиться.

Вот же сука!

Игорь? Она так сказала, лежа под незнакомым мужиком!

Какого хрена, Аня?

Вот какого?!

И это ее «люблю тебя», убил бы!

Я даже схватил подушку именно с этим желанием. Взять и придушить лицемерную гадину! Любит она, видишь ли! Любила бы - не связалась бы с моим худшим врагом, не легла бы под него и уж тем более не рожала бы от него ребенка!

Неужели это именно она меня и предала? Взяла и…

Нет, так низко она пасть не могла, да и…

Я путался в фактах и это было главной причиной поговорить, главной причиной моего появления здесь.

Какого хрена вот это вот все? Скажи мне, Аня!

Как вместо этого возник секс, признание и ярость, с которой я искренне хотел, чтобы она сдохла и неважно, что я сам мечтал услышать снова свое имя на её губах. Это и бесит больше всего… Мечтал!

Мне нужно валить, пока я не натворил что-нибудь. Вот это единственное, что сейчас имеет значение.

Просто бежать.

– Уже все? Так быстро?
–  спросил у меня, возникший рядом сука Кукловод.

Я посмотрел на него, зло накручивая на кулак ремень, очень хотелось накинуть его на худую шею этого гада и скрутить так, чтобы он захлебывался собственной кровью.

– Ну что, вторая игра будет?
–  спросил он, смеясь.
–  Она же хороша, правда?

Я стиснул зубы, вцепившись в конец ремня, чтобы не врезать ему и не ответить. Голос мой он может узнать и неважно, что мы говорили давно и не часто, то единственное, что может меня выдать, я должен скрывать, но мысленно я отвечал ему на все.

«Да, тварь, и клянусь, она будет на твою жизнь. Интересно, какую ставку надо сделать, чтобы ты сыграл в такую игру? Твоя жена стоит машину, а сколько стоишь ты сам?»

Я смотрел ему в глаза, мысленно проговаривая каждую букву, но он явно видел что-то иное.

–

Что? Ты что вообще не говоришь? Она тебе не понравилась?

Он начинал говорить со мной как с умственно отсталым, точно таким же тоном богатые женщины в кругу Коршунова говорят со своими собачками.

– Мне нужно работать, - сказал я, напрягая глотку так, чтобы голос стал ниже и невнятней, чтобы только не узнали.

– Андрей Витальевич уехал…

Я кивнул. Конечно, я знал, что Андрей уедет, делать ему нечего - на эту мерзость смотреть. Он вообще тут только ради меня роль Коршуна примерял, наследник вора в законе, человек, способный воосстановить производство оружия в нашем округе. В эту чушь мог поверить только ничего не знающий идиот. К счастью, в Кукловоде я не ошибся…

Мысли о незавершенных делах, понятных и ясных, немного отрезвляют меня, но я понимаю что от этого только хуже. Руки отпускают ремень и я только теперь осознаю, что они болят от напряжения, что ноет бок после боя на ринге, а в штанах все равно тесно, потому что разум помнит ее голос, её слова и её губы.

Хреновый из меня выходит мститель. Сломал шею мелкому стукачу, а главную предательницу, ту из-за которой меня как Игоря Копылова больше нет, хочу вернуть всю себе назад. Навсегда.

И если и убивать ее мужа, то только затем, чтобы не нужно было ждать развода.

Глава 8. Брачный договор

Анна

Слезы сами лились по щекам. Я сидела на кровати, а они застилали мне глаза, а потом текли по лицу. Я пыталась их вытереть, но только размазывала косметику.

Внизу живота было приятное тепло, но от осознания произошедшего становилось мерзко. Хорошо, что я пью таблетки, пусть Кукловод и не прикасается ко мне больше двух лет, но я всегда знала, что он может вытворять что угодно, правда до такой мерзости не додумалась бы.

Это было просто больно. Завязанные глаза и эти руки. Я все же поверила в них на миг, поверила, что это может быть он и ощутила себя счастливой.

Игорь, когда мы жили вместе, часто любил меня в темноте. Его заводило то, как меня волнует полная темнота. Маленькой я ее боялась. Потом просто не любила, пока он не прижал меня к стене темного подъезда и не поцеловал. Я со страху даже бить его пыталась, а потом чуть не умерла от счастья.

«Этого не может быть», - думала я тогда как безнадежно влюбленная, а теперь я дрожала от этой же мысли.

Этого просто не могло быть. Я видела Игоря мертвым. Видела, как его тело заносили в квартиру. Видела рану в его груди.

Его больше нет и все, что от него осталось, это наш сын, а это… Это просто какая-то пытка.

Дверь открылась и я, давясь слезами, отползла от края кровати, спешно пытаясь натянуть на обнаженные бедра платье.

Один чулок все еще был на мне. Второй куда-то подевался. Остатки моих трусиков черной полоской цеплялись за ногу. Я даже не заметила, когда он их порвал, а из-за слез и стыда не могла не уползать, прикрываясь подушкой.