Ты больше не мой истинный, дракон!

Ворон Светлана

Слова-то какие причудливые, заморские. Необыкновенная девушка, такая простая и незамысловатая, и не подумаешь же, что герцогиня. Общительная и добрая.

Две недели прошло с тех пор, как меня приняла семья Блэдморов в своем чудесном поместье.

Вначале я сторонилась всех, никому не верила. Но герцог Блэдмор подпустил меня к своей беременной жене, и постепенно я расслабилась, поняв, что во мне не видят угрозу и ничем не угрожают в ответ.

Лекари оказали мне помощь, Сафир

пожертвовала свои платья, чтобы я выглядела, как положено леди.

Мне выделили уютную гостевую комнату, обставленную в нежно-голубых тонах. С личной ванной из белого мрамора и видом на заснеженные пики гор, куда мы с Ильдом так и не долетели.

В любой момент должен был состояться суд, и я ждала этого дня с содроганием, совсем не горя желанием в нем участвовать. Вот только меня никто не спрашивал.

– Ну, так что стряслось с твоим мужем? Почему он стал таким, как сейчас? – спросила Сафир, подбирая с блестящего пола несколько желтых листьев, которые принес легкий ветерок через открытый балкон.

– Я не знаю, - опустила я глаза на запястье и невольно погладила метку кончиками пальцев. Она опять не сияла, выглядела как давно заживший ожог. – Просто в какой-то момент он вернулся домой сам не свой. Стал одержим властью и завоеваниями. Мы с ребенком стали его раздражать. Словно он стал нам чужой, я совсем его не узнавала…

Сафир выглядела так, будто ее поразила какая-то мысль. Но она не спешила ею со мной делиться.

– И давно ваши метки стали такими? – наклонилась она вперед и взяла меня за руку, внимательно разглядывая рисунок.

Глава 10. Надежда

Сафир выглядела так, будто ее поразила какая-то мысль. Но она не спешила ею со мной делиться.

– И давно ваши метки стали такими? – наклонилась она вперед и взяла меня за руку, внимательно разглядывая рисунок.

– Изменилась только моя. У Ильдерела ее уже вовсе нет.

Моя собеседница отчетливо побледнела, и я испуганно не нее уставилась: она точно что-то об этом знала!

– И ты не стареешь, словно ваша истинная связь жива, хотя ее почти нет? – уточнила она.

– Именно так, – мой голос охрип от волнения. – Ты такое уже встречала?!

– Подожди! – приказала она мне и вытянула шею, выглядывая в двери гостиной мужа. – Дорогой, ты можешь к нам подойти?

Я напряженно следила за влюбленной парой: Раштон появился горделиво, подошел к жене. Наклонился и оставил на губах Сафир неприлично долгий поцелуй, не стесняясь моего присутствия.

Одет он был в простой повседневный камзол – золотой с белым. Никакого оружия: непривычно по сравнению с нашей первой встречей. В прическе такая же небрежность,

как у Сафир – волосы лишь от висков стянуты золотым зажимом на макушке, остальная красно-каштановая грива свободно струится по широким плечам.

– Расскажи, - трогательно улыбнулась мужу Сафир, позволяя погладить животик, - когда я… м-м, возвращалась к себе, моя метка полностью исчезала или просто тускнела на коже?

Раштон нахмурился: воспоминание явно было не из приятных.

Я стиснула пальцы от волнения и застыла как натянутая струна.

– Исчезала, - сухо ответил он и собрался уйти, но Сафир схватила его за руку.

– А твоя?

– Моя – нет. Моя оставалась, но не светилась. Нашей связи я почти не чувствовал. Да что такое-то? – глаза его сузились, и он схватил жену за руку, проверяя ее запястье.

Их метки сияли чистым магическим светом без единого изъяна. В унисон.

– Так вот, - наклонилась ко мне Сафир через стол, когда ее муж ушел, и мы снова остались вдвоем.

Служанка принесла свежего горячего чая и унесла остывший заварник.

– Думаю, есть вероятность того, что твой муж – не твой муж. Что внутри него, м-м, другой человек. Демон – так, наверное, понятнее.

– Что-о? – мое сердце заколотилось быстро-быстро… от злости. Кто-то посмел причинить моему мужу вред! – Это колдовство? В него вселился маг и находится в теле вместо него? Такое возможно?

Архимаги способны и не на такое! Старея, они уходят доживать свои дни на снежную и очень холодную гору Тибуту. Но что если кто-то из них решил пожить еще, воспользовавшись слабостью чьего-то духа?

– А где же тогда Ильдерел? В теле мага? А что если это вообще не мой муж, а его двойник? Тогда мой настоящий муж томится в чьей-то темнице!

Мне стало плохо, страшно и до горечи в горле больно.

– Тише, тише, - попросила меня Сафир приглушить звук, словно то, о чем она мне сообщила, большой секрет. – Слышала о морнийской лихорадке?

Я так долго оставалась в заточении на острове, что многое в обычном мире пропустила. Да и после снятия барьера до нас не так уж много слухов долетало – разве что только те, что моряки приносили.

– Морния… это место мне незнакомо.

– Так называют болезнь, во время которой человек на время будто сходит с ума. Начинает вести себя нетипично, говорить странные вещи, и все это – ни с того ни с сего, вдруг. Затем так же неожиданно приходит в себя и чаще всего не помнит, что говорил и делал. А если помнит, то нечто совершенно иное: рассказывает, что был в другом месте и не понимал, где находится.