Ты будешь моей
Шрифт:
– Ты моя девочка.
В комнату вернулась мама.
– Юль, предлагаю на ужин приготовить красную рыбу. Ты как?
– Красную рыбу? – задумчиво посмотрела на маму, а она, присев на край кровати, медленно кивнула. – Не знаю. Я, наверное, никогда не ела.
– Просто не помнишь, - она открыла шкатулку, которую принесла с собой, и протянула мне несколько фото.
На первом мы были с мамой в обнимку. У меня на голове два белых банта, а поверх школьной формы прикреплена красная лента. Выпускной.
–
– Семнадцать.
– Ох, я как вспомню эти дни. Ладно последний звонок, а выпускной! Я тебе тогда не рассказывал, как я ревновал.
Я перевела взгляд на Захара, с интересом слушая его рассказ.
– До утра вы в ресторане отрывались. А я как дурак сидел в машине, и постоянно курил. Изредка заходил в фойе, поглядеть на тебя, да убедиться, что с тобой все хорошо.
– Я тоже об этом не знала, - сообщила мама.
– Помню захожу, а Юлька танцует с каким-то сосунком. Думал весь ресторан разнесу, еле успокоился. Понимал, что не смогу испортить праздник.
– А что было потом?
– Ну, благо ты мне позвонила после встречи рассвета, и попросила, чтобы я отвез тебя домой. Тогда и выдохнул, нажрался. Нервы же нужно было восстановить.
Мы с мамой тихонько расхохотались, а я посмотрела на следующее фото.
Я и…
– Папа? – бросила взгляд на маму, она кивнула. – Красивые у меня родители. А от чего он умер?
– Ишемия сердца, - с грустью ответила она, и я больше не стала ничего спрашивать о папе. Видела, что мама до сих пор не смирилась с его утратой.
Я снова перелистнула фото, и пораженная болью, закричала, выронив из рук карточки. Перед глазами темнота, и лишь острая боль в голове кричала о том, что я все еще жива.
Захар.
– Ребят, какого черта происходит?
Гриша шел по больничному коридору и размахивал руками, не понимая, зачем мы его вырвали со свидания. Он был нахмуренный, а мне в эту секунду захотелось его встряхнуть.
– Я вообще-то с женщиной был.
– Подождет твоя женщина, - буркнул я, а Гриша перевел взгляд на заплаканную Викторию.
– Что происходит? Почему вы плачете мам Вик?
– Гриш… у нас тут столько всего.
– Гриша, послушай. Пока ты тусовался с подругой, у нас произошло много событий.
– И? Брат, не томи!
– Юлька… она жива. И сейчас находится за этой дверью.
– Ты шутишь? – он застыл, смотря на меня ошарашенным взглядом.
– Нет, Гриш, Захар вполне серьезно говорит. Мы уже виделись с Юлей и… еще у нее есть сынок.
– Что? Мля, я не верю!
Он руками протер лицо и подняв взгляд счастливо улыбнулся.
– Это же четыре года! Четыре!
– Я же говорил, что моя жена жива. Правда и представить не мог, что у нас родился сын.
– Так, стоп. А что мы здесь делаем? Почему Юля там? – он указал на двери,
– Юльке стало плохо. Гриш, она… ничего не помнит. После удара у нее амнезия.
– Вот черт. А как же тогда.
– Неоспоримые доказательства, - хмыкнул я, и присел в кресло.
– Голова у Юленьки заболела, да так резко. Я теперь переживаю.
– Все будет хорошо, Виктория Николаевна. Не волнуйтесь.
– Ты же и сам волнуешься, Захар. Можно подумать я тебя не знаю.
Да, мама Юльки была права. Я не мог не волноваться. Ждал так долго, наконец-то обрел, только-только осознал это и на тебе. Юлька в больнице. Словно кто-то свыше не хочет, чтобы мы были вместе. Постоянно какие-то препятствия, проблемы, сложности. Неужели адовой разлуки было так мало?
Включил экран телефона и грустно улыбнулся. Моя малышка с сыном. Да, теперь у меня на заставке стояло такое фото. Мои родные. Красивые. Ради них я готов на все.
Из палаты вышел врач.
– Кто из вас муж?
Я тут же поднялся, поравнявшись с врачом.
– Я.
– Мы сделали МРТ головы вашей жены. Слушайте, у нее шрам большой за ухом. Это откуда?
– В следствии катастрофы получила ранение. У нее амнезия…
– Ранение говорите… а есть какие-то заключения, справки, диагнозы?
– Увы, нет. Дело в том, что жена пропала тогда, и мы не виделись с ней много лет. И только недавно встретились совершенно случайно.
– Как жаль. Видите ли, в чем дело… извините, как к вам обращаться?
– Захар.
– Захар, у вашей жены опухоль.
– Что? – я переспросил в надежде, что мне послышалось.
– Эпендимома. Доброкачественная опухоль головного мозга.
– Что вы сказали? У моей дочери рак?
– Виктория Николаевна.
– Что он сказал, Захар? – женщина была на взводе, и мне самому хотелось кричать.
Я не понимал за что все это моей маленькой девочке.
– Травма головы в прошлом могла повлиять на новообразования.
– Что нужно делать? – спросил Гриша, сверля врача злым взглядом.
– Операцию.
– Она будет жить?
Меня интересовал этот вопрос больше всего.
– Будет, и даст Бог, долго и счастливо. Конечно, я не исключаю рецидив в будущем. Но главное спасти вашу жену сейчас.
Я кивнул и рухнул в кресло. Так же быстро снова поднялся и приблизился к врачу.
– Я хочу ее видеть. Пустите меня в палату.
– Идите, только не разрешайте ей волноваться.
– Хорошо.
Посмотрев на родных, заметил, как мне кивнула Виктория Николаевна. Бедная женщина. Столько страданий выпало на ее судьбу. И Юлька… она страдает не меньше. Но за что им все это? Ладно я мужик, но они-то женщины, и перенести столько всего – нужно иметь огромные силы.