Ты будешь моей
Шрифт:
Мэгги встала.
– Это Лаура. Я принесу ее.
Элизабет тоже поднялась и остановила Мэгги за руку.
– Можно я?
– спросила она, затем добавила: - Пожалуйста!
Мэгги открыла рот, собираясь возразить, но промолчала. Она снова села на свой стул и сказала: — Детская — третья дверь налево.
Элизабет пошла на звук детского плача, считая про себя двери. Возле третьей она остановилась, глубоко, вздохнула и вошла внутрь.
Ее приветливо встретил солнечный свет,
Похожа ли малышка на Рене? Интересно, у нее такие же льняные кудри? Гипнотические голубые глаза? Тонкие черты лица? Сможет ли она, Элизабет, вынести это, если малышка действительно похожа на Рене?
Крик ребенка становился все сильнее, и Элизабет сделала робкий шаг вперед. Еще один — и над огромными подушками, сердито рассекая воздух, показался крошечный кулачок. Еще один шаг — и она полностью увидела ребенка. В груди се защемило. Моя племянница, подумала Элизабет, судорожно глотая воздух. Она сделала последний шаг и, опершись на перильца кроватки, пристально всмотрелась в девочку.
Ангелочек — это единственное, что Элизабет подумала. И хотя лицо ребенка было красным от гнева и слезы текли по щекам, Элизабет была уверена, что смотрит в лицо ангелу.
Плач становился все сильнее.
Элизабет, с трудом разжав пальцы, вцепившиеся в перильца мертвой хваткой, взяла малышку. Она подняла ее бережно и села в стоявшее возле окна кресло-качалку. Такая крошка, подумала Элизабет. Она погладила пальцем щеку девочки, и малышка сразу перестала плакать, уставившись на нее. В потрясающих голубых глазах поблескивали капельки слез.
О боже, подумала Элизабет, и слезы подступили к ее горлу. Рене. Точная копия Рене в детстве. Те же глаза, те же светлые вьющиеся волосы. Слеза скатилась по ее щеке и упала па тонкую распашонку малышки.
О, Рене,молча вскричала Элизабет, когда плотина самообладания рухнула и хлынул поток эмоций. Зачем ты умерла?
Эйс сидел на краешке стула, упершись локтями в колени и закрыв лицо руками. Мэгги ходила перед камином, нервно грызя ноготь большого пальца.
Вудроу наблюдал за ними, откинувшись на софу. Он никогда не видел таких встревоженных людей, но он прекрасно понимал их волнение и в некоторой мере даже разделял его, ведь докторша находилась в детской уже более десяти минут.
— Может быть, мне пойти и посмотреть, что там происходит? — спросил он.
Мэгги остановилась.
— О, Вудроу, — на лице ее отразилась смесь отчаяния и надежды. — Ты сходишь?
Эйс поднял взгляд.
— Нет, — сказал он, покачав головой, — ей надо побыть наедине с ребенком.
— Но она там
– крикнула Мэгги. — Лаура давно проголодалась. Я отнесу бутылочку, — сказала она и направилась к двери.
Эйс соскочил со стула и поймал ее за руку.
– Нет, Мэгги, дай этой женщине немного времени.
Она дернулась, пытаясь освободиться.
— Но, Эйс...
Он схватил ее за две руки и удержал на месте.
— Мэгги, это будет справедливо.
Она уронила голову ему на грудь.
— О, Эйс, — всхлипнула она. — Пожалуйста, не дай ей забрать Лауру! Пожалуйста!
— О, Мэгги. — Эйс положил свой подбородок на ее макушку. Он сам едва сдерживал слезы. — Мы сделаем все, чтобы оставить Лауру с нами, я обещаю тебе.
Не в силах больше смотреть, как страдают его брат и невестка, Вудроу поднялся на ноги.
— Я пойду посмотрю, не надо ли помочь докторше.
— Спасибо, Вудроу, — с благодарностью произнес Эйс. Что-то успокаивающе шепча Мэгги, он усадил ее в кресло.
Сделав глубокий вдох, Вудроу направился к детской. Он остановился возле закрытой двери, не зная, постучать ли ему или просто войти. Стоя в нерешительности, он приложил ухо к двери и прислушался. Из детской не доносилось ни звука. Нахмурившись, он выпрямился и открыл дверь.
Докторша сидела в кресле-качалке перед окном, приложив щеку к щеке младенца и закрыв глаза.
Он сделал осторожный шаг вперед.
— Доктор? — произнес он тихо.
Она не ответила, и тогда он подошел к креслу и присел рядом с ним на корточки.
— Док? — повторил Вудроу. — С вами все в порядке?
Она открыла глаза, и за стеклами ее очков он увидел такое горе, что сердце его чуть не разорвалось на части.
— Р-Рене, — сказала она и крепче прижала ребенка к груди. — Она так п-похожа на Р-Рене.
Вудроу растерялся, он не знал, что сказать и что сделать.
— Я не знал.
— Я... Я... — рыдания душили Элизабет. Она откинула голову и судорожно всхлипнула. — Я... я не могла удержать ее. Она уб-бежала.
Он положил руку на ее колено, поняв, что она говорит о своей сестре.
— Я не сомневаюсь, это была не ваша вина.
Элизабет уронила голову, взглянула на ребенка, и по ее щеке скатилась очередная слеза.
— Это была моя вина. Я должна была заботиться о ней, следить за ней.
Слезы потекли ручьем, и это был поток горя, который Вудроу не мог остановить. Ее плечи сотрясали рыдания, она дрожала всем телом. Вудроу успокаивающе сжал ее колено.
— Пойдемте, доктор, — сказал он, стараясь утешить ее. — Если будете так плакать, то... заболеете.
Элизабет еще крепче прижала к себе ребенка и принялась медленно покачиваться взад и вперед.
— Вудроу?
Он оглянулся и увидел в дверях Эйса. За ним, вглядываясь через его плечо, стояла Мэгги. Лица обоих были встревожены.