Ты будешь мой
Шрифт:
– Рэяна, – Мартин безумно улыбается. – Ты собралась убить Рэяна! Ну, конечно – или ты, или он, да? Кинжал из костей морского дракона всегда забирает чью-то жизнь… Ну есть же справедливость! – он смеётся, весело глядя на меня. – Ну конечно, я тебе помогу, Санна. Я же твой верный влюблённый раб, я для тебя всё сделаю. И уж тем более посмотрю, как ты будешь убивать своего возлюбленного.
– Я никого…
– Будешь. Или умрёшь ты, - улыбается Мартин. – Спасибо, Санна. Ты умеешь подарить удовольствие, - и, смеясь,
Я прижимаю кинжал к груди. Я не смогу никого убить. Кто угодно, только не я. Но в чём-то Мартин прав. Умирать я тоже совсем не хочу.
Но есть же ещё «вместе».
На следующий день наблюдаю забавный спор между Сильвеном и Мартином. В целом эти двое не разговаривают. Но тут, после того, как Мартин поинтересовался у капитана, сколько нам ещё плыть, а Сильвен довольно ехидно заметил, что инесские корабли в любом случае плавают быстрее никэльских, разворачивается жаркий спор, грозящий закончиться потасовкой.
Вмешиваюсь в особенно «горячий» момент: спорщики успели перейти на личности – причём на свистящем гленском наречии. Интересуюсь:
– А что, корабли разные бывают?
На меня смотрят так, будто я только что сообщила, что скоро небо и земля поменяются местами. Потом всё-таки объясняют, тоже перебивая друг друга: инесские корабли парусные, а на никэльских используют гребцов. И что-то про посадку судна – но я обрываю.
– Гребцов?
– Когда штиль или нет нужного ветра, - отвечает, явно забывшись, Мартин. – И они быстрее, потому что…
Спор продолжается, пока я не перебиваю:
– А почему так? Ну, парусные – инесские.
– Потому что эти островитяне не хотят делиться чертежами, - ворчит Мартин.
– А вы не в состоянии их сами сделать, - ехидно замечает Сильвен.
Спор продолжается с новой силой, а я вдруг вспоминаю, как выглядит этот никэльский корабль – и как мне было страшно попасть под вёсла. Он действительно меньше, ниже, чем парусник. И ещё…
Чей-то голос прерывает мои мысли. Нежный, звонкий голос, в котором слышится море.
На корабле воцаряется тишина. Потом воздух, наполненный песней, как чудесным ароматом, прорезает команда капитана: и все до единого матросы закрывают уши, сначала руками, потом – затычками.
Сильвен трясёт головой, Мартин бросается к поручням. Хорошо, близко ко мне – я еле успеваю схватить его в охапку. Мартин, похоже, решил искупаться.
Песня звучит и звучит. Я ловлю себя на том, что мне очень хочется вплести в неё свой голос. Мартин вырывается.
– Сильвен!
Фэйри хватает герцога, а песня прерывается звонким смехом. Я перегибаюсь через поручни.
Они сидят на выпирающих из воды каменных клыках. Четыре морские девы – одна другой краше. Я замечаю вплетённые в их волосы жемчужины – меньше, чем моя. Вижу, что их кожа тоже мерцает жемчугом, а рыбьи хвосты – перламутром. Их волосы похожи
А потом девы бросают взгляд на меня и застывают. Корабль проплывает мимо, они скрываются за кормой, но я всё равно чувствую их взгляд: удивлённо-напряжённый.
Мартин оседает на пол рядом с поручнями и тихо ругается.
– Что с ним?
– Морских дев спроси, - ворчит Сильвен, тоже перегибаясь через поручни и глядя туда, где скрылись русалки.
– Ты это имел в виду, когда говорил, что я пела на игрищах? – я сажусь рядом с ним.
Сильвен кивает.
– Но разве это не магия? Я же не могла обращаться к духам…
– Меня тоже отрезали от магии, но я могу исцелять – не так, как раньше, но могу, – со вздохом объясняет фэйри. – Это моя суть. Твоя суть: красота, привлекательность для мужчин и волшебный голос.
– Вся я в одной фразе, - улыбаюсь. Значит, вот, что имел в виду капитан, когда просил оставить сына в покое. И Мартин, когда рассказывал. Неужели я могу свести с ума настолько? Могу – без магии я кружила мальчишкам головы, действительно, не задумываясь.
Но зачем мне это?
Сильвен усмехается – оказывается, я поинтересовалась вслух.
– Русалка бы не задалась таким вопросом.
– Я не хочу быть русалкой.
Фэйри смеётся, а Мартин изумлённо глядит на меня. Моряки вынимают ушные затычки по знаку капитана, и воздух снова наполняется гулом голосов и прерывающими его командами.
Я обхватываю колени руками, смотрю на море. Мне грустно.
Через два дня, ранним утром, мы входим в устье Лэчина.
Сначала ощутимо холодает. Потом на воду оседает туман – и моряки переговариваются, обсуждая его: раньше, уверены они, тумана не было. А я вдыхаю привычный горький запах и странно – чувствую себя дома. Но мне не хватает живого моря – вода под нами застывает, и я перестаю её чувствовать, как только мы проплываем мимо охранных камней.
Сильвен, стоящий рядом и сжимавший всё время рукоять кинжала, выдыхает.
– Я боялся, что они, - он кивает на камни, - тебя почувствуют.
Я удивлённо смотрю на него – с трудом различаю его лицо в тумане.
– Когда-то морские фэйри нападали на Дугэл – в союзе с Гленной. На камнях должны были остаться руны против морского народа. Но, видимо, ты ещё не настолько русалка, или след проклятья королевы заставляет их молчать.
Мартин сходит на берег вместе с капитаном. Просит меня подождать. Я жду – целый день. Всё это время Сильвен уговаривает меня сбежать. Он уверен, что Мартин приведёт с собой королевских слуг – купит королевское расположение с моей помощью.