Ты будешь просить еще
Шрифт:
Запах долгожданной свободы ворвался в приоткрытое окно. Прикурив длинную ментоловую сигарету, уставилась в пустоту ночной улицы. Руку все еще жжет поцелуй Давида. Он мне нравится. Хотя бы самой себе я могу в этом признаться. Высокий, красивый, взрослый, уверенный в себе, явно успешный молодой мужчина. Любит гонки судя по тому, что я видела и мне вдруг так захотелось тоже их полюбить. Перестать бояться больших скоростей.
Уже пять лет прошло с той аварии, а я до сих пор никак не оправлюсь. Отец возил меня к знакомому психологу, но и у нее не вышло помочь мне справиться с этой фобией. Как только скорость автомобиля
Только вот Феликс все время рядом. И в прошлый раз они были вместе, в этот тоже. Блин! Пришла в голову ужасная мысль. А вдруг он гей? Нет, я не против них в целом, у меня друг такой, но только не мужчина, которого я хочу сделать своим!
Прикрыла глаза, а перед ними, как назло, вновь не теплые зеленые Давида, а Лекс со своей невыносимой высокомерной усмешкой. Сволочь! Только вот вспомнила, что он прошептал мне на ухо на трассе и многообещающий взгляд после того, как наступила на ногу и по телу расплавленным шоколадом потело липкое возбуждение. Оно сосредоточилось в животе лишая возможности нормально дышать. Никогда прежде я не испытывала столь сильного влечения. Оно просто невыносимо. Оно болезненное и сладкое одновременно. Нижнее белье неприятно промокло, никотин больше не лезет в легкие. Подавившись дымом, выбросила сигарету, высунулась в окно, чтобы остудить пылающее лицо.
— Ты с ума сошла?! — шиплю на себя. — Давид, вот кто тебе нужен. Связываться с Лексом глупо. Этот придурок опасен и... и… Ты хочешь его, — со стоном опускаю лицо на вытянутые вперед руки. — Это все от того, что у тебя никого не было, Софи, — напоминаю себе. — А Феликс умеет соблазнять, — вновь вспоминая поцелуй Давида нервно сглатываю. Ощущения иные. Лекс — это вспышка. Нереальная, яркая, огненная. От одного его взгляда меня накрывает желанием. Даже от воспоминания этого взгляда. Его запаха, его дыхания. Вишневый аромат Давида догоняет эту картинку. Я плотнее сжимаю ноги. Между ними все пульсирует, требуя немедленного внимания. Докатилась!
Когда подружки на переменах между парами шепчутся о всяких сексуальных штучках, я ухожу в сторону думая, что это глупость — ласкать себя! Зачем? Но теперь я поняла, что еще никогда не испытывала столько острого сексуального желания, становящегося просто неконтролируемым. Ноги сами понесли в ванную. Нужно смыть с себя наконец этот запах и постараться забыть. Я теперь свободна, я найду с кем попробовать ЭТО в первый раз.
Выкрутив воду на максимальный напор, встала под душ закрывая глаза, подставляя лицо теплым каплям. Тело горит, кожа покраснела от стыда и неугасающего желания.
«Я загну тебя на капот своей тачки и буду долго объяснять, как не следует себя вести. А ты будешь стонать подо мной и просить еще!»
Эти слова вновь проносятся в голове. Я запомнила их наизусть. Теперь еще и в красках представила, КАК он это делает.
Рука сама потянулась вниз. Она скользнула по мокрому животу, задержалась на пупке, поводила по нему пальцами прислушиваясь к новым ощущениям. Спустилась ниже, к идеально выбритому лобку. Невесомо погладила его раздумывая, а стоит ли? Может пройдет? Но его смех зазвучал в голове запуская новый виток неконтролируемого больше желания. Захныкав от
— Козел, — выругалась под шум воды надавливая на клитор. — Ненавижу тебя, — первое движение, голова сама откинулась назад. Мое чертово тело сегодня вообще живет само по себе. Оно контролируется ими.
Как наяву я чувствую руки Давида на своей талии. Они прижимают меня в крепкому, идеальному, не перекаченному, но натренированному телу. Его ширинка упирается мне в попку, горькая вишня сводит с ума. Я медленно ласкаю себя то надавливая, то отпуская. Это как качаться на волнах, которые бушуют в глазах Феликса. Стоит подумать о нем, меня вновь пронизывает сильнейшее желание. Оно пульсирует на кончиках пальцев. Влажный клитор нетерпеливо разгоняет адреналин вперемешку с возбуждением по телу.
—Сволочи, — хнычу, усиливая нажим, ускоряя движения. — Что вы со мной сделали? — Ноги сжимаются сами увеличивая трение. — Да! Да! Черт возьми, да! — слезы текут по щекам от моего первого в жизни оргазма с моими первыми мужчинами, которые даже не подозревают об этом. Опустилась в ванную, ноги совершенно не держат. Так обидно и так приятно. — Слабачка ты, Софа, — смотрю на свое отражение в запотевшем огромном зеркале на стене. — Мы еще посмотрим, кто кого теперь доведет до такого состояния!
Глава 11. София
Не помню, как уснула, но проснулась удивительно легко. Посмотрела на часы — семь утра. Прикинула, что проспала я где-то часа четыре. Стараясь не вспоминать о том, что вытворяла ночью, быстро умылась, собралась и спустилась к завтраку. Пары сегодня начинаются в девять, так что я вполне все успею.
— Доброе утро, мамочка, — поцеловала ее в щеку. Напротив сидит молчаливый Фил, отца нет. — Где папа?
— Уехал час назад, — мама отложила вилку. — Что это было вчера, Софи? Филипп не говорит ни слова, может ты объяснишь, что вы устроили?! — она очень редко на нас ругается, поэтому мне стало ужасно стыдно, что я умудрилась довести и ее. — Отец чуть с ума не сошел! Он весь дом перевернул, метался тут не зная, что с вами делать. Как? Софи, как так можно?
— Прости, — утыкаюсь взглядом в стол. Когда папа вышел к нам, я только по глазам видела, насколько он зол. Теперь представила, что творилось дома.
— Ты понимаешь, что он сдержит слово? — киваю. — Мне бы очень не хотелось, чтобы до этого дошло, но выходка была глупой и безответственной! — мамочка, моя всегда спокойная, любимая мамочка оставила свой завтрак и просто ушла. Подскочила со стула, догнала ее уже на лестнице и крепко обняла за шею.
— Прости меня, пожалуйста. Я дура, но я так устала от его постоянных запретов, — признаюсь ей.
— Ну вот, теперь у тебя их нет, — вздыхает она. — Детка, — разворачивается, присаживается на ступеньки и тянет меня за собой. — Отец вас очень любит. Семья — его самая высокая ценность. Уж слишком тяжело вы ему достались, особенно ты, — щелкает меня по носу.
— Ты никогда не рассказывала мне, — разглядываю хаотичный узор на ступеньках.
— Ты маленькая была, — смеется мамочка. — Как-нибудь обязательно расскажу. Может тебя эта история чему-то научит. Папу нельзя злить, детка. Я говорила тебе тысячу раз. Если он сорвется, плохо будет всем. Но ты все равно провоцируешь, а Филипп тебя не оставит одну. Дима потом ему голову оторвет.