Ты будешь рядом
Шрифт:
– Ты изменял ей?
– С женщинами - нет. А вот с самим собой - постоянно. Я живу для себя, и ничего не могу с этим поделать. Просто мне это нравится, и я ничего не хочу менять.
– Я так не могу. Я люблю Лару и готов ради неё на многое. Она тоже даёт мне многое взамен.
– Ты совсем другой. Ты умеешь любить. Я не умею и даже не стремлюсь к этому.
– А я всегда стремился. Ещё зелёным юнцом я мечтал о том, чтобы встретить женщину, при виде которой у меня перехватывало бы дыхание, а сердце замирало при каждом её вздохе. Когда я повзрослел, то понял, что это всё чушь, и начал жить так, как диктовали обстоятельства. У
А потом я встретил Лару. Это было как гром среди ясного неба. Я вновь почувствовал себя зелёным юнцом, который ни разу не видел женщину. Когда я впервые увидел, как она улыбается, у меня перехватило дыхание. Я ни разу не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. И это чувство не отпустило до сих пор. И знаешь, я не хочу, чтобы оно отпускало.
– Это опасное чувство, - заметил Давид, немного взволнованный рассказом Коллина. Немного задетый оттого, что в жизни было что-то, что обошло его стороной.
– На него можно подсесть, как на наркотик.
– Я уже подсел. И весьма прочно.
– А ты не слишком идеализируешь свою невесту? Психологи утверждают, что это опасно.
– Я не создавал себе образ, на который мог бы молиться. Я могу перечислить все её недостатки, равно как и достоинства. Я просто не могу без неё. И я с ума сойду: целых два года! Я готов убить себя за то, что согласился на эту проклятую экспедицию.
– Жизнь иногда выкидывает такие штуки, и мы ничего не можем с этим поделать. Остаётся только ждать. Набраться терпения и ждать. Твоей невесте на Земле тоже нелегко. Уж поверь мне.
– Как ты думаешь, женщина способна ждать так долго?
– Два года? Это не срок, если знать, чего ждёшь.
– Но всё-таки два года. Я обещал, что вернусь через восемь месяцев.
– Ты боишься, что она не сможет так долго хранить тебе верность? Лично я не ревнив, но измена - это всегда неприятно. Лучше об этом не думать и не притягивать к себе свои страхи.
– Измену я как-нибудь переживу, - задумчиво сказал Коллин.
– Главное, чтобы она меня дождалась. Чтобы не разочаровалась во мне и не отдала своё сердце кому-нибудь другому.
– Женщины редко бывают верными. Это факт. Но все они стремятся обладать одним-единственным мужчиной, с которым они чувствовали себя уверенными и защищёнными, от которого хотели бы родить ребёнка. Это инстинкт. Не забывай об этом. И выбрось свои сомнения прочь. Мысли передаются на расстоянии, так что не сбивай свою невесту с толку. Думай о том, что она тебя ждёт. И она обязательно дождётся.
Давид в очередной раз похлопал Коллина по плечу и поднялся на ноги. Оба были взволнованы состоявшимся между ними разговором, и говорить больше не хотелось. Хотелось забиться словно кролики, по своим норкам, и обдумать всё высказанное наедине с собой. Нечасто люди бывают настолько откровенны даже с близкими друзьями. Только в минуты отчаяния в человеке просыпается особый дух общения. Хочется поделиться с кем-нибудь своей болью, чтобы не оказаться задушенным ею, словно петлёй.
– Команда, приготовиться к подключению к системе искусственного сохранения жизни, -
– Но я думал, что мы не будем спать, пока корабль не будет в порядке, - вскричал Коллин.
– И что ты предлагаешь делать целых шесть месяцев, пока мы не достигнем орбиты Айседоы? Играть в карты? Мучиться от неизвестности и смотреть на твою кислую физиономию?
– Не оскорбляй меня, Эдвин, - гневно сказал Коллин. Он был на взводе и голос его звучал непривычно грубо.
– Я больше не собираюсь спать и ждать неизвестно чего. Я хочу взять всё в свои руки и самому управлять своей судьбой, а не полагаться на эту жестянку.
– Эта жестянка всё равно не слушает никого, кроме себя. И немного понимает меня. Лучшее, что ты можешь сделать - это не мешать.
– Я не буду мешать. Я просто не хочу спать. Лара там на Земле ждёт меня. Ей сейчас нелегко. Она не может просто заснуть и проснуться, когда мы вернёмся. Почему мне должно быть легко? Я хочу хоть как-то быть с ней. Хотя бы мысленно.
– Послушай меня, Ромео. Я не хочу, чтобы к концу полёта ты превратился в засохший папоротник. А поэтому марш в контейнер. Иначе я отнесу тебя на руках.
– Я хотел бы на это посмотреть, - улыбнулся Коллин и скрестил руки на груди. Всей своей позой он выражал упрямство.
Капитан Бражинский выругался про себя. Что теперь прикажете с ним делать? Боковым зрением Эдвин заметил, как в комнату вошёл Давид, держа в руках какой-то предмет, напоминающий короткую чёрную палку. Он подошёл к Колину сзади и замахнулся. В следующий момент Коллин задёргался, как будто его ударило током. Глаза его были навыкате, когда он стремительно рухнул на пол.
– Ему не было больно, это всего лишь рефлекс.
– сказал Давид и опустился на одно колено рядом с телом Коллина.
– Извините, капитан. Мне показалось, что это - мсамый быстрый и эффективный способ уложить его спать.
– Ты прав, Давид.
– сказал Бражинский, вставая из капитанского кресла.
– Давай вместе отнесём его. А потом вы с Софией тоже подключитесь к системе. Я не буду слушать возражения.
– Их не будет. А вы не собираетесь спать? Вы сойдёте с ума в одиночестве.
– Я не могу рисковать командой. Кто-то должен контролировать ситуацию. Когда я пойму, что всё идёт как надо, я присоединюсь к вам.
В словах капитана, несомненно была логика. В сложившейся ситуации никто, кроме него, не мог ничего поделать. Так стоило ли тратить драгоценные дни своей жизни на то, чтобы калечить собственную психику, не имея на то веских причин, кроме дурацкого упрямства. Самое умное сейчас - подчиниться и предоставить всё решать кому-то, кто несомненно был выше их всех вместе взятых. Наверное, именно в такие моменты и рождается тяга человечества к религии. Когда иной надежды, кроме как на чудо, уже не остаётся.
Всё не так уж плохо, подумал про себя Бражинский, когда остался единственным бодрствующим человеком на корабле. Можно, наконец, перечитать все книги, до которых раньше не доходили руки. Можно исследовать корабль и провести несколько безопасных экспериментов. Эдвин поднялся со своего кресла и распрямил затёкшие от долгого сидения члены. В одиночестве есть своя прелесть. Особенно, если знаешь, что все остальные просто спят, и если станет совсем невмоготу, можно разбудить хотя бы жену. Бражинский вспомнил, что в последний раз они занимались сексом ещё на Земле. Для этого у них никогда не хватало времени.