Ты будешь жалеть, дорогая. Часть 1

«Логическая машина отличается от мозга тем, что не может иметь сразу несколько взаимоисключающих программ деятельности. Мозг может их иметь, он всегда их имеет, поэтому-то он и представляет собой поле битвы у людей святых или же пепелище противоречий у людей более обычных» 1

Монастырь где-то в Италии

Когда

она вошла в комнату, он посмотрел на неё пронзительным взглядом, удивлённо.

Она подошла к нему – их разделил стол, простой, деревянный стол.

– Садитесь.

Приглашающий жест.

Она села, не смотря на него.

– Здравствуйте.

Мягкая нота в его голосе – она посмотрела на него.

– Здравствуйте.

Вновь опустила голову.

– Меня зовут Силен Верано. Вам что-нибудь говорит моё имя?

Его голос зазвучал властно.

– Нет.

Пауза, продолжительная пауза, между ними.

А потом:

– Вас зовут Алессандра Верано – вы дочь моей тётки – Алекс Верано.

Он говорил без восклицательных знаков, устало.

– Ваша мать, скажем о ней так; авантюристка…

Усмешка, почти весёлая.

– Не в плохом смысле этого слова – не мошенница, просто семья Верано её слегка придушила.

Мина посмотрела на него.

У него были зелёные глаза, он смотрел внимательно и настойчиво.

– А вас? – Вдруг спросил её, он. – Что придушило вас?

Она удивилась.

– Вас должно было что-то придушить; от мирской жизни по доброй воле не отказываются!

Он хотел понять, она это почувствовала.

– Я не перестала грешить, сеньор, но перестала получать от этого удовольствие 2 !

Мина невесело улыбнулась.

– Я бы предпочёл, чтобы вы грешили.

Его голос прозвучал тихо.

– К Дьяволу человека приводит счастье, а к Богу – трагедия!

– Почему вас так назвали? Силен…

– Как демона сатира?

Его глаза заблестели.

– Любителя выпить, и любителя женщин…

Он улыбнулся.

– Моя мать такая же сумасбродная особа, как и ваша…

Силен рассмеялся.

– Жуликовата, но обаятельна!

Мина заулыбалась.

Они летели в самолёте, в салоне первого класса.

– Вы женаты? У вас есть дети?

– Нет. А вы? Были замужем?

– Нет.

– Почему?

Мина

посмотрела ему в глаза.

– Разве вы не знаете историю моей жизни? Разве вы не выяснили обо мне всё?!

– Выяснил, в деталях!

Силен не смутился.

Ей это понравилось. У него крепкие нервы.

– У вас крепкие нервы, сеньор Верано.

Он посмотрел на неё с удивлением.

– А у вас нет?

– Когда-то были!

Силен взял свой бокал с шампанским, отпил.

– У нас у всех всё когда-то было… куда всё уходит?!

Мина отпила холодного грейпфрутового сока.

– Как в сказке; в звёздную бесконечность!

Он усмехнулся.

– Вы так говорите, словно не верите в это!

– Никто в это не верит!

Она мрачно улыбнулась.

Они посмотрели друг на друга, мужчина в чёрном, и… сестра в голубом.

– Можно неловкий вопрос? – Спросил он.

– «Неловкий»? Можно.

Мина посмотрела ему в глаза.

– Мне сказали, что вы сестра, а не монахиня… в чём разница?

– В обетах, сестра скорее светский человек, а монахиня… служивый, если так можно выразиться.

– «Служивый»? – Заинтересовался Силен.

– Монахини в моём монастыре, как правило, дали обет молчания, они ни с кем не общаются и никого не принимают.

– Вы тоже хотите стать монахиней?

– Нет.

Он удивился.

– Почему?

– Я не готова.

Силен Верано вновь взял свой бокал с шампанским – он не снял перчатки, – он был в них в монастыре, он оставался в них в самолёте.

– Пью за «не готова»!

Мина удивлённо посмотрела на него.

– За то, что вы поняли это вовремя – за доброту к себе!

Силен поднял бокал.

– Чин-чин!

Он заглянул ей в глаза.

– Китайские моряки привезли это выражение в Европу – оно значит «за добро».

Он отпил шампанского.

– За доброту, Мина!

Ей захотелось сказать ему:

– Я не пила пятнадцать лет!

– Не жалейте, – Весело сказал ей Силен. – Вы всегда можете начать!

Мина улыбнулась, он вызывал симпатию черноволосый загорелый испанец. Он был холёным и мужественным, в нём чувствовалась жизненная сила.

Она вновь обратила внимание на его руки. Он болен? Прихоть?

– Вам интересны мои руки? – Лукаво спросил её Силен Верано.

И весело добавил:

– Только они вас и заинтересовали.

Он был обаятелен. Мина ощутила себя живой – живым человеком. Она уже и забыла как это… симпатия.

– Вы сказали; Алекс Верано – моя мать, а вы? Кузен?

– Кузен. Я ваш кузен, Мина.

Его глаза наполнились теплом.

– Я вас помню – детьми мы играли вместе…

Выражение его зелёных глаз изменилось, стало волчьим.

– А потом эта… Алекс, потеряла вас – в торговом центре…

Ярость в его голосе.

– Она оставила вас одну – пошла в примерочную, мерить платье…