Ты для меня?
Шрифт:
Это было слишком, даже для ее искореженного сознания.
Да уж, до праведницы ей далековато. Но! Друг друга они, определенно стоили…
Не сомневаясь более ни секунды, отворила дверь.
Отреагировав на звук, Герман повернулся. Отточенным движением затушил сигарету. Замкнутый. Колючий.
С непроницаемым выражением на лице. Самая настоящая маска равнодушия. Вся его поза выдавала напряжение. Так и кричала — не подходи! Опасно! А ей было уже все равно. Шагнула навстречу, удерживая
— Сильно болит? — Бесцеремонно нарушила его личное пространство. Игнорируя злющий оскал, нежно коснулась пальчиками ударенной щеки. Отчетливо видела алеющий отпечаток собственной ладони. Приподнявшись на цыпочках, подула, пытаясь смягчить боль. — Прости, конечно. Но, ты это заслужил!
Герман отвел от себя ее руки, словно неприятно было то прикосновение. Острый, как лезвие бритвы, взгляд ничего хорошего не сулил. Он молчал, и это давило на Леру сильнее многотонного булыжника.
Секунда. Вторая.
Ленивым жестом стиснул ее подбородок. Довольно неприятно, когда не можешь даже шелохнуться. Инстинктивно, попыталась вырваться. Толку ноль! Молча, уставилась на мужчину.
— А ты? — Бархатистый шепот. — Чего ты заслужила?
— Ты мне и скажи! — Вернула его же тоном, собирая всю храбрость в кулак. Не разрывая зрительного контакта.
— Ст*рва! — То ли прошипел, то ли простонал Давыдов, внезапно заключая в объятия.
Лера столь опешила, что и сопротивляться не подумала. Напротив, тоже обняла в ответ. Крепко-крепко. Стиснул он, стиснула и она.
Наслаждалась окутавшим ее ароматом, теплом сильного мужского тела. Заворожено прислушивалась к его шумному дыханию, надрывно громыхающему где-то за грудиной сердцу. Нормальная девушка уже давно бы тревогу била, да к психиатру на прием записывалась.
Что за бред? Разве возможно трястись от наслаждения, только слыша этот звук?
Да! Оказывается, да…
— Ты меня с кем-то путаешь. — Хмыкнула, грустно улыбаясь.
Давыдов отстранился, но лишь для того, чтобы развернуть ее лицом к перилам. Девушка послушно встала, расслабленно сложив руки на широкий бордюр.
Отчего-то уверенна была — ничего плохого он ей не сделает. Сам он встал позади, точностью повторяя ее позу. Очень близко. Будто щитом от всего мира отгородил. Живым. Теплым. От этого в душе что-то ломалось. Рушилось, и осыпалось, подобно штукатурке, с потрескавшейся стены. Их тела соприкасались, от чего по коже пробегали всполохи электричества. Прямо искрило. Хоть она и настойчиво игнорировала сигналы мозга, не чувствовать не могла. А когда Гера накрыл ее пальчики своими горячими ладонями, и вовсе задрожала, как от сильнейшего озноба.
— А ты меня, — пробубнил недовольно, уткнувшись в ее волосы. — И, путаешь конкретно!
— С кем же? — Прикрыла глаза, пытаясь навсегда сохранить в памяти это мгновение. Запомнить ощущения. Его горячее дыхание в ее волосах.
Что-то
— Хотел бы я знать. — Задумчиво. — Очевидно, что со своим бывшим.
Непроизвольно, каждая мышца в теле окаменела. И воздух стал неимоверно горячим. Казалось, проникая в нее, он выжигает легкие изнутри.
Почувствовав в ней перемены, Герман прижался еще плотнее, и начал вырисовывать на ее ладонях незатейливые узоры, собственными пальцами. Не сказать, чтобы эти манипуляции приносили видимое расслабление, но уж, совершенно точно, отвлекали от грустных мыслей. Помогали игнорировать вставший в горле ком.
— Так уж и путаю? — Проскрипела еле слышно. — По мне, вообще, разницы нет…ты, такой же. Такой же, как он.
Теперь, от слов Леры, напрягся уже Давыдов. И девушка чувствовала это, не только каждой частичкой своего тела. Даже, на интуитивном уровне.
— Как же, чертовски сильно ты заблуждаешься, Мелкая…я — хуже!
— Может и хуже, — протянула, устало всматриваясь вдаль. Глаза щипало от непролитых слез. — Я не планирую проверять на собственной шкуре, так ли это. Но, сегодня ты заставил меня окунуться…заново почувствовать. В моей жизни была очень похожая ситуация, Герман. Только на месте Алины была я. Наивная. Влюбленная. Слепая.
Мужчина, смачно выругавшись, продолжил «рисование» на ее кистях. Лера прекрасно понимала — отвлекает. Однако охотно шла у него на поводу.
— Расскажи мне. — Нежно. С хрипотцой в голосе. — Все расскажи.
Фыркнула, рассмеявшись:
— Скорее, в Аду распустятся ромашки!
Немного расслабился и он. Переместил одну руку на талию девушки, опоясывая прямо под грудью. Не желая потерять и вторую, Лера проворно переплела их пальцы. Его, сильные и горячие, со своими. Холодными и дрожащими. Казалось, он заурчал, где-то на уровне ее макушки, довольный столь маленькой инициативой.
— Наверное, стоит тебя успокоить. Спать же не сможешь…эта ситуация, — Герман осторожно подбирал слова, — не может быть пересечением с твоим прошлым. Все не так, как кажется на первый взгляд. Стоит капнуть глубже, в данном вопросе.
— Но…
— Т-с-с-с!
— Хочешь сказать, я «белочку» словила? И ничего не было?!
— Осторожно, девочка! Второй раз за вечер ловлю тебя на эмоциях, сильно уж смахивающих на ревность!
— Вот еще!
— Я никогда бы не изменил своей…женщине. Собственные принципы не позволят. Именно поэтому, у меня ее нет. И не будет, вероятнее всего — чему несказанно рад!
— Почему?
— Не создан я для отношений. Не желаю ограничивать себя какими-то глупыми обязательствами. Верностью! Подобно удавке на шее, честное слово! Н-е-т. Я беру ту, которую захочу. А потом ухожу, как надоест. Без слез. Без обид. Без истерик. Что до самого секса…для меня это банальная необходимость, вызванная жизнедеятельностью организма. Не более.