Ты думал, что я слабая...
Шрифт:
Как доехали до того места, где я сейчас находилась, я совсем не помнила. Наверное, мне что-то вкололи. Что я могла разглядеть в этом полумраке? Во-первых, здесь было что-то вроде лежака, где я собственно и лежала. Абсолютно голые стены, темные, кажется железные, или ещё из какого-то металла.
Высоту потолков понять не могу, но по эху, которое отражается от стен от моих шевелений, понятно, что помещение большое. Вот только есть ли тут дверь? Встаю с места. Ноги ватные, голова немного кружится, делаю неуверенный шаг, ещё один, ещё. Через несколько достигают одной из стен, начинаю шарить руками вдоль всего периметра. Ничего. Отчаяние захлёстывает меня с невероятной силой. Хочется плакать и кричать. Комок слез подступает
— Краснослободцев! — кричу я что есть мочи — Краснослободцев! — повторяю еще раз. Нет, слез он от меня не дождется. Решил запугать, пусть. Мне терять нечего. Убить? Ответ тот же самый.
Наверху послышались шаги, тяжёлые, громкие.
— Очухалась? Вовка, иди, тут твоя краля в себя пришла — кричит мужской голос. Снова шаги, эти быстрее… Вот и все! Я готова, я не боюсь, — успокаиваю я себя.
ЧАСТЬ ПЯТНАДЦАТАЯ О ПОХИТИТЕЛЯХ И СПАСИТЕЛЯХ, НЕВЕРНЫХ ДИАГНОЗАХ И НАДЕЖДЕ НА ЛУЧШИЙ ИСХОД
Фонарь пронизывающим лучом ударил прямо в глаза, заставив меня отойти назад. Грохот открывающейся решётки и опускающейся лестницы бил по ушам. Как же громко. Они не понимают, что у меня голова просто раскалывается?
— Вот мы снова встретились, — Вова улыбался. Нет, я не видела, но чувствовала, что это было именно так.
— Почему я здесь? — его энтузиазма я, естественно, не разделяла.
— Так надо! А тебе не нравится мое общество? — искренне удивился он.
— Когда я сижу черт знает где, в темнице под семью замками и охраной. Ты издеваешься, Вова? Да кто ты такой, и что ты о себе возомнил? — я понимала, что мой голос постепенно становится истеричным, но вот поделать с этим ничего не могла.
— Скоро закончится твоё заточение и мы с тобой…
— Мы с тобой? Ты это все всерьез? Мы с тобой? — не унималась я, начиная, голосить ещё громче, — Никогда в жизни, лучше пристрели меня, — я услышала шлепок, только потом почувствовала, что щека начинает гореть. Вот хрень! Он меня ударил. Он просто взял и зарядил мне пощечину. Господи, да меня никто в жизни кроме него никогда не бил, даже родители. Никто и никогда…И понесло меня в дали дальние! Истерика вместе с обидой начали захлёстывает прямо с головой. И можно было бы быть просто умнее, остановиться, но мой язык неконтролируемо нес всякую чушь, которая ложилась не в очень лестные для Вовы слова.
И дело было не в том, что я так думала, хотя наверное, и в этом тоже. У меня просто включилась защитная реакция больше похожая на истерику. Ещё с кулаками на него кинулась. Нет, это ж надо было додуматься! С кулаками на человека, который не упускал возможности стукнуть меня. Я почувствовала толчок, а следующее мгновение начала куда-то проваливается, отчаянно цепляясь за действительность.
— Очнись! Ты жива? — как сквозь пелену до меня доносился голос Вовы. Точно, я потеряла сознание. А я то дурным делом подумала, что просто сплю и это один из моих кошмаров про него. А нет! Нате, получайте и расписаться не забудьте! Боже, да что это за день такой? Он меня снова бил, правда на этот раз «за дело», чтобы привести в чувства, видимо. И без этого правая сторона болела от его оплеухи.
— Да перестань ты! — видимо, горький опыт меня совсем не сможет научить. Я снова начала брыкаться, вырываясь из его хватки, чтобы быть подальше от этого человека.
— Я просто посмотрю, что там, — он указал несмело на мой затылок, испуганно оглядывая мое перекошенное злостью лицо.
— Не смей меня трогать! И вообще, пошел вон отсюда, — кричала я, швыряя в него, что попало под руку. А это, должна заметить, было железное ведро, которое
— Извини, Алисочка, я не хотел.
Это глупое «Извини, я не хотел». А ведь раньше действовало!
И он ушел, оставив меня одну.
Слава богу, хоть додумался перетащить с холодного трюма в каюту. Может, удастся согреться. «Любовь зла…» — истина старая как мир, но вернее ее не найдешь. Я ведь любила его и искренне верила. Дура, набитая, ненормальная, конченная. Наверное, все-таки придется когда-нибудь сказать «спасибо» родителям за то, что освободили меня от него.
Свобода… да, это то, что мне сейчас было необходимо. Хотя тревоги по поводу своего пребывания здесь, я не чувствовала. Мне бы нужно было плакать и паниковать, но вместо этого я начала думать о том, как отсюда можно выбраться. И это несмотря на то, что я становилась похожа на мутанта у которого на затылке начинала расти вторая голова. Это я об огромной шишке, что осталась на мне после соприкосновения черепной коробки со стеной. Спасибо тебе, Краснослободцев Владимир. Ещё не хватало сотрясение заработать. Врача я, конечно, не дождусь, поэтому вынесла сама себе диагноз, сама же и приступила к лечению. Главное сейчас не заснуть, а несколько таблеток обезболивающего, которые мне оставили на малюсеньком столике вместе с водой, немного облегчили состояние дурной головы, которая все продолжала думать. Сначала необходимо было оценить свои шансы. Вовка, конечно преступник, любящий распускать руки, но он мелкая пешка. Что-что, а организовать мое похищение ему бы никогда не пришло в голову. Нужно как-то вызволять себя из его лап. А помочь… А помочь сможет только Захар. Такая кратковременная и очень теплая вспышка в мозгу, заставляющая кровь пульсировать по венам с новой силой и дышать чаще. Вот тебе и плен, а возбуждаюсь от упоминания незнакомого практически мужика. Хотя почему незнакомого? Конечно, странного, но… Боже, меня снова понесло совсем не в то русло. Нет бы просто взять и проверить, есть ли какие лазейки… нет. Оставлять меня наедине с собой в помещении, откуда есть возможность сбежать, никто бы не стал это точно, но попытка — не пытка.
Иллюминатор, был заперт снаружи, и даже если бы я его открыла, пролезть не смогла бы. Тем более с тем учётом, что в последнее время я набрала парочку (это ещё мягко сказано) килограммчиков. Спишемся все на реакцию организма на непривычный холодный климат от которого я отвыкла. Организм утепляется. И то, что я ем, как ненормальная огромными порциями высококалорийную пищу совсем не в счёт.
Ха! А ведь у меня проблемка появилась. В этой беготне с гонками по пересечённой местности, я и забыла про ежемесячный цикл своего женского организма. Мамочки родные…
Выдохнув, я посадила свою пятую точку на кровать. В ногах стало как-то совсем мягко, сердце затарабанило набатом, отдаваясь в висках. Нет, этого не может быть. А ведь я даже не знаю кто отец… хотя какая разница, когда он все равно не родиться.
Я погладила свой плоский животик и завыла белугой, забыв про то, что собиралась рвать когти отсюда. Вот тебе и сбежала, называется.
— Думаю, они ее держат на старой лодочной станции. Из всех объектов, которые принадлежат Мамонту, этот самый отдаленный и туда никто не сунется просто так, — Митяй извлёк из пачки сигарету и закурил, вертя в руках карту города, где только что показывал другу расположение места, где сейчас может находиться эта Алиса.
Знаком он с ней, конечно, не был, но что-то подсказывало, что для Захара это не просто увлечение на один день или он спасает ее от того, что попала в беду из-за него. Нет, тут явно что-то было, и это «было» могло сподвигнуть рассудительного Ольшанского на любые глупости. А кто его прикроет? Ну, да! Боевой друг и товарищ.
— И как узнать, чтобы не опарафиниться? — Захар потирает большими ладонями лицо. Не мудрено, что устал. Вторые сутки на ногах без сна и отдыха
— Я разведку послал. Они из кустов понаблюдать и доложат.