Ты дышишь солнцем
Шрифт:
Обычно аристократы устраивают приемы. Или балы, хотя последнее сейчас редкость. У Долоховых же обещало быть шумно. Домовики готовили огромное количество угощений, и некоторые были весьма необычны. Открывались залы на первом этаже, готовили свечи, ждали музыкантов. Том с долей опаски смотрел на приготовления. Он уже понял, что фуршет и немного вальса — это не про сегодняшний день.
Гости приходили практически без опозданий. Музыканты играли что-то магловское и современное, по залу, наравне с видными представителями аристократии, прохаживались и просто известные личности. Звучал смех, не смолкали разговоры на самые разные темы: от политики
Большинство знакомых Тома были сторонниками более спокойных приемов, куда открыта дорога только богатым и чистокровным. А с теми, кто устраивал нечто подобное, Том был практически незнаком. Точнее, знаком, но Долоховы не принимали гостей до этой осени.
Кто-то уговорил Мариэтту Гудзон спеть. Симпатичная ведьма, лет тридцати на вид, поднялась на сцену, о чем-то поговорила с музыкантами, и музыка стала еще веселее, а возле сцены расчистили пространство. Первыми под звуки модного у маглов свинга начали танцевать Алексей и Татьяна Долоховы. Том считал, что они не могут его удивить больше, чем за эти дни. И он ошибся. Вид Долоховых-старших, лихо отплясывающих что-то крайне забавное, поразил его в самое сердце. Ожидаемо, следом за ними в круг выскочил Пруэтт со своей невестой, Лукрецией Блэк. За ними Друэлла, уже приплясывая, тащила смущенного Сигнуса. Тони танцевал со своей кузиной из Парижа.
— Это линди-хоп, — Натали появилась возле него совершенно неожиданно. — Мои родители любят магловские танцы.
— Я заметил, — пораженно ответил Том. — А ты? Не танцуешь?
— Как тебе известно, я долго болела. Это сложный танец, я пока не умею. Но Тони и меня обещал научить, — улыбнулась Ната.
Танцевала, в основном, молодежь. Все же среди людей постарше такие танцы не в чести. Хотя здесь, в мире магов, это было скорее небывалым развлечением, новинкой. Самые умелые пары скоро выдохлись, и их место заняли люди поспокойнее, а уже через час по залам полилась мелодия танго. Компромиссный танец, как называла его Друэлла: для балов считался скандальным, но для таких вечеров — вполне приличным. Танцевать танго Том все же умел, научили еще на первых курсах. Он, как и все, передвигался по залу, иногда приглашая девушек, иногда останавливаясь выпить и поговорить. За ним с интересом наблюдали, даже обсуждали.
— Кто этот симпатичный молодой человек? — заинтересованно прищурилась леди Эстер Малфой.
— Это Том Реддл, — ответила ей подруга, леди Марианна Лестрейндж. — Красив, не правда ли? Гостит у Долоховых. Полукровка. По непроверенным слухам, его мать была из Мраксов.
— Да? Они же… перегнули палку в сохранении чистоты крови, — несколько презрительно вспомнила леди Эстер.
— Видимо, отец-магл дал мальчишке самое лучшее, что можно взять от магла.
— И этот магл тоже был не из бедняков, — отметила женщина аристократическую внешность Реддла.
— Слышала, что он лучший на курсе, — уже тише продолжила Марианна, — пользуется авторитетом на Слизерине, талантлив и до сих пор не завел сердечной привязанности.
Обе женщины еще раз проследили, как Том отправился танцевать с Натали Долоховой.
Своеобразный этикет требовал пригласить на танец дочь хозяев вечера, поэтому ноги у Натали уже гудели от бесконечных танцев.
— Устала? — угадал ее состояние Том.
— Нужно сделать перерыв, — мягко улыбнулась Натали. — Завтра вряд ли встану с постели.
Том кивнул и проводил Нату к креслам. Даже сел рядом.
— Ты можешь идти танцевать, — голос Натали прозвучал устало.
— Я несколько… не привык к таким насыщенным вечерам, — ответил Том. — У вас очень много знакомых не из аристократии…
— Мы с мамой большие поклонницы искусства, — улыбнулась Ната. — Часто посещаем театр, любим концерты. Когда я особенно сильно болела, папа приглашал к нам домой актеров, художников, музыкантов… Сам понимаешь, круг знакомств у нас довольно своеобразный. К тому же, у нас много гостей с материка. Видишь, тот парень, с бородкой? Тони называет его Козлик. За спиной, конечно. Это сын папиного школьного друга. Игорь Каркаров. Он учится в Дурмстранге. А вот те три симпатичные блондинки — сестры Романовы. Дальние родственницы убитого российского царя, не могут легально вернуться в Россию. Женевьева и Алессандер, наши кузены, мамина сестра вышла замуж за француза. Кроме того, здесь много магов, которые бежали из Европы. До начала войны мы часто отдыхали во Франции и Италии.
— Особая атмосфера, — кивнул Том, вспоминая слова Натали о готовящемся приеме.
— Мы предпочитаем считать, что семья у нас не принадлежит ни одной стране.
— Но при этом читаете русские стихи и поете песни, — возразил Том.
— Россия в сердце у любого русского, — чуть повела плечами Ната. — Это не отнять. Если бы у нас появилась возможность, мы бы вернулись. Но раз нет, то поживем в Великобритании.
Вскоре гости начали расходиться, пока в итоге не остались лишь самые близкие: родня Долоховых, друзья Тони, Друэлла, спровадившая своего жениха, несколько близких друзей Алексея.
— Нона, душа моя, солнце мое, — уговаривал девушку дядя, Григорий Долохов. — Я ведь так редко тебя о чем-то прошу. Для меня. Все, что хочешь, подарю. Только мою любимую спой, Натусик.
Том с интересом оглянулся. У всех Долоховых были хорошие голоса, Тони не стеснялся петь под гитару в гостиной Слизерина. И Дома Татьяна часто напевала что-то. Но он никогда не слышал, чтобы пела Ната. Хотя в семье говорили, что в детстве она любила петь.
— Дядя Гриша, ну сколько можно! — смеялась Ната в ответ. — Вы каждый раз просите. Я ведь больше не занимаюсь.
— Но ведь для меня. У тебя голос, как у твоей бабушки. Как она любила петь романсы! Хочешь, я тебе коня подарю?
— Зачем мне конь? — взмолилась Ната и хитро улыбнулась: — Цыган у нас в родне вроде не было.
— Ну хорошо, машину. Что ты хочешь — выбирай.
Ната качнула головой, словно сдаваясь под напором дяди. Татьяна тут же оттеснила от рояля музыканта, Долоховы начали собираться вокруг инструмента, а Ната, чуть прикрыв глаза и кивнув матери, начала:
Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки.
Эх, когда бы мне теперь за вами,
Душу бы развеять от тоски!
Дорогой длинною, погодой лунною,
Да с песней той, что в даль летит, звеня,
Да со старинною, да семиструнною,
Что по ночам так мучает меня.
Да, выходит, пели мы задаром.
Понапрасну ночь за ночью жгли.
Если мы покончили со старым,
Так и ночи эти отошли!
Дорогой длинною, погодой лунною,
Да с песней той, что в даль летит, звеня,