Ты и небо
Шрифт:
Встали в зону ожидания, прикинули время: крутиться можно двадцать минут, после чего нужно уходить на запасной. Диспетчер сказала, что гроза будет висеть над аэродромом не менее получаса. В ближайших Курумоче и Ульяновске тоже гроза, третий запасной – Уфа.
«Уходим?» – немой вопрос в глазах второго пилота.
– Уходим! – принял решение Огарев.
Володя нажал кнопку выхода в эфир и сказал:
– Уходим на запасной: Уфа. Прошу обеспечить заход с прямой.
Получив «добро» от диспетчера, Дмитрий вывел томящийся в зоне ожидания самолет и начал разворачивать его на восток, в сторону запасного.
Внизу ночь и бескрайние просторы родины. Если бы они летели над
Снижение, заход, посадка. Следом прибыли еще два борта с назначением в Казань. Уставшие пассажиры возмущались и нервничали: кто требовал питания, кто предоставить гостиницу, но большинство – немедленно везти их согласно купленным билетам в столицу Татарстана. Весь негатив обрушился на проводников, будто бы те могли управлять погодой или из вредности не раздавали дополнительное питание. Бортпроводники устали не меньше своих неудачливых пассажиров, в отличие от которых после Казани им предстоит лететь назад, в Пулково.
С ворчаниями и жалобами пассажиры отправились в накопитель, Володя убежал контролировать заправку, Дмитрий – за метеосводкой.
В течение часа гроза над Казанью стихла. Заправились, получили новую «лошадь» – сводную загрузочную ведомость. Пассажиров – быстро на борт, пока снова не случилась погодная неприятность.
Флай-пилотом опять был Огарев. Он уверенно вел свой аэробус в неприступную Казань. Вышли на триста пятидесятый эшелон. Самолет летел на северо-запад, а позади, в черноте ночи, показалась предвосхищающая появление солнца алая полоска зари. Дима прикинул, проходит ли у экипажа рабочее время по санитарным нормам и смогут ли они вернуться в Пулково, или же придется задержаться в Казани. Получалось, что да. Впритык. Если наземные службы не будут тормозить.
Гроза ушла куда-то в сторону. Заход, посадка. Автобус увез пассажиров.
«Ну, татарчики, ну, родимые! Пошустрее! Чтобы мы сегодня попали домой», – мысленно просил Огарев сотрудников казанского аэропорта.
Сентябрьский парк, на улице сумрак. Инна под зонтом шагала в спортивный клуб. В Петербурге дождь не прекращался уже вторые сутки. Он то усиливался, то становился моросящим. Такую погоду многие называют унылой, но Инне она была по душе.
Люблю вечернюю хмарь, Когда на улицах нет прохожих. Тускло светит фонарьБормоча новое стихотворение, Ясновская шла по пустынному парку, прикрывшись зонтом. Вокруг никого, никто ее не сможет услышать, говори она хоть во весь голос. От быстрой ходьбы стало жарко, приятно освежал влажный воздух. Инна любила запах осеннего дождя, его звук и даже вкус. На щеки и губы попадали капли, пробравшиеся под купол зонта. Можно было доехать на автобусе, но ей нравилось идти пешком. Свой путь почти в два километра девушка воспринимала как часть тренировки.
Размявшись на свежем воздухе, минуя лифт, Инна энергично взлетела на четвертый этаж спортивного клуба. В зал к тренажерам, затем в бассейн. Инна не стремилась вылепить модную фигуру, занималась для удовольствия и без какой-либо программы. Выбирала тренажеры под настроение, что явно не одобряли дежурные тренеры. Поначалу они пытались предлагать ей свои услуги, но, не встретив энтузиазма, отстали; позже тренеры иногда лишь бросали на нее скептические взгляды, вероятно, сожалея об ускользающей прибыли. В бассейне было то же самое: неторопливое, бессистемное плавание и отвергнутые предложения индивидуальных
Инне не терпелось закончить стихотворение. Поиграть словами и так и этак, прочувствовать их, примерить на себя, как новое платье. В бассейне и в зале сочинительство шло с трудом, а потому без удовольствия. Поэзия, пусть хоть и незамысловатая, требовала атмосферы. Инна стремилась в пустой, весь в мороси парк, чтобы уединиться под зонтом и, энергично шагая, сочинять.
– Ингрида! – окликнул ее знакомый голос, едва она вышла на улицу. Очень мало людей, которые называли ее полным именем в неофициальной обстановке. Мало людей, кому она сама представлялась своим полным именем? – обычно при знакомстве сообщала сокращенный вариант. А Олегу почему-то представилась Ингридой. И ему понравилось ее редкое, созвучное венским балам имя. Олег так и сказал: «Ингрида – звучит как музыка на балу в Австрии». Хотел произвести впечатление? Скорее всего. Все равно приятно.
Инна сделала вид, что не услышала. Не оборачиваясь, она ускорила шаг.
– Ингрида! – повторили совсем близко. Бегство не удалось.
Девушка обернулась. Он стоял в одном джемпере, вероятнее всего, выскочил из машины, чтобы догнать ее.
Олег ходил в этот спортивный клуб на борьбу и иногда в бассейн. Он наматывал круги на скоростной дорожке и, казалось, ничего вокруг не замечал. Накупавшись с пенопластовой доской, Инна поднялась из воды, влезла в резиновые тапки, взяла свое полотенце и направилась в раздевалку.
– Девушка! – окликнул ее мужской голос.
Инна тогда не поняла, что обращаются к ней, и шагала дальше. Ее настигли уже у входа в раздевалку.
– Девушка! Возьмите сланцы!
Мокрый, босой, с очками на лбу, со смешной каплей на кончике по-девичьи тонкого носа, он протянул ей резиновые тапки.
– Мне не надо! – недоуменно смерив мужчину взглядом, Инна скрылась за дверью.
«Уже и в бассейне торгуют! Скоро в душевой будут донимать», – негодовала она, намываясь гелем с ароматом малины.
И только одеваясь, Инна заметила, что тапки у нее слишком большие.
Свои темно-синие сланцы Инна купила в спортивном магазине на прилавке с товаром «унисекс». Она задумалась: может ли мужчина носить обувь тридцать девятого размера? Тот тип был высокого роста, и по логике стопа у него должна быть под стать. Хотя необязательно. И потом, она же купила тапки на размер больше, когда не нашла своего тридцать седьмого. Может, и он поступил аналогичным образом – взял, что было. Или вообще – это предмет гардероба его подруги. Попытался за нее разрешить недоразумение. Тогда его дама, должно быть, где-то здесь и ищет ее, чтобы вернуть свое имущество. Инна огляделась: никто на ее обувь не претендовал. Однако это не столь важно. Она умыкнула чужую вещь и не захотела возвращать. Неудобно-то как! Надо будет в следующий раз его найти и все исправить.
Следующего раза ждать не пришлось: парень покорно сидел около гардероба.
– Я вас, должно быть, напугал, – как бы извиняясь, произнес он. При этом на его лице играла улыбка.
– Нет, что вы! – смутилась Инна. Она ожидала от хозяина тапок скорее гнева, чем любезностей.
– Меня Олегом зовут. Может быть, по чашечке кофе?
После спорта Инна собиралась зайти в магазин, потом еще перед сном почитать книгу. Но надо было сгладить неловкость, и парень вроде симпатичный.
Они ходили на фитнес в разнобой. Три раза вместе выбирались в кафе. В остальное время Олег был плотно занят. Постепенно Инна потеряла к нему едва зародившийся интерес и уже выбросила нового знакомого из головы, как вдруг он появился снова.