Ты и только ты

Хисамова Лилия

– Теперь руки.

Отрицательно мотаю головой.

– Подними руки, – его взгляд становится жёстким.

Мужчина обходит кровать и подходит ко мне сбоку. Моё сердце колотится так сильно, что, кажется, ещё миг и выскочит наружу. Я вытягиваю руки вверх, покорно соединяя ладони вместе. Раф за долю секунды фиксирует их шёлковой лентой и опускает мне за голову.

– Придётся закрыть тебе и рот. Потому что сама ты никак не справляешься, – от одного его тона меня уже трясёт.

Не дожидаясь моей реакции, суёт мне в рот маленький силиконовый шарик с

ремешками по бокам. Я часто мотаю головой, чем делаю только хуже. Сильные ладони обхватывают мою голову, заставляя повернуться на бок. Пальцами он толкает силиконовый шарик мне в рот, а второй рукой быстро застёгивает ремешки у меня на затылке. Кожаные путы оказываются затянуты слишком туго, но мужчине на это наплевать.

Он обращается со мной как с неживым предметом. Купил себе игрушку и издевается, как хочет.

Раф отходит в сторону, и я перевожу дыхание, стараюсь привыкнуть к своему положению. С ужасом осознаю, что с силиконовым кляпом во рту я не могу глотать слюну. Она лишь стекает по моему подбородку и ниже на грудь.

Осознав безысходность своего положения, я испуганно округляю глаза. Моё тело мне больше не принадлежит. Я лежу распятая со связанными руками, и при желании Раф может делать со мной всё, что захочет.

Контроль полностью в его руках. Как оно того и хотел.

Единственное, что мне доступно, – это поднять голову и слегка осмотреться, чтобы обречённо рухнуть обратно.

По спине пробегают холодные мурашки. Из глаз начинают литься слёзы отчаяния, а рот неприятно сводит от твёрдого кляпа внутри.

Меня накрывает волной истерики. Паника такая, что я почти задыхаюсь. Дышать получается только мелкими порциями через нос. Я бьюсь, брыкаюсь, не слыша и не видя ничего вокруг. Сама не осознаю, насколько быстро все мои попытки теряют смысл.

Поднимаю взгляд и нахожу фигуру Рафаэля в нескольких шагах от кровати. Он просто стоит и смотрит на мои жалкие попытки с каким-то маниакальным удовольствием.

Издавая тихие нечленораздельные звуки, я продолжаю дрыгать ногами, пытаясь освободиться. Чем больше проходит времени, тем явственнее становится осознание того, что уже слишком поздно сопротивляться. Поэтому я прекращаю тратить свои силы и обречённо закрываю глаза.

– Я требую полное подчинение, – каждое его слово как молоток, бьющий по наковальне.

Набираюсь смелости и вновь смотрю на своего мучителя. Раф прожигает меня взглядом своих чёрных глаз, подавляя волю и заставляя подчиниться. Заметив, что я не отвожу взгляда, он начинает надвигаться на меня подобно хищному зверю, который, учуяв кровь, выходит на охоту.

Порывистым движением сбрасывает с себя одежду и абсолютно голый нависает надо мной. Я мотаю головой, мычу, закусив кляп, но взгляд не отвожу. Раф внимательно смотрит на меня, и я чувствую, что блеск в его глазах в приглушённом свете лампы не предвещает мне ничего хорошего.

– Покажи мне, как сильно тебе больно, – произносит монстр, прежде чем отпустить тормоза.

Глава 18.

Раф

Она лежит передо мной полностью открытая. Уязвимая. Бери и пользуйся.

Ощущение власти над чужим телом вставляет нехило, заставляя адреналин тоннами блуждать по кровеносным сосудам.

До боли сжав упругие бёдра, раздвигаю их до максимума и тут же устраиваюсь между ними. Все мысли буквально вышибает из головы, стоит мне прикоснуться к шлюхе.

Яйца распухли от острого желания поскорее кончить. А её эмоции лишь добавляют накала к и без того дикому возбуждению.

Слышу, как громко стучит её ошалелое сердце. Так звучит страх…

Страх, который выбивает из лёгких кислород. Страх, который заставляет стыть кровь в жилах.

Ммм…да…

С наслаждением впитываю эмоции, дышу ими словно воздухом.

Пульс долбит в виски, и я перестаю удерживать себя в трезвом рассудке. Мой внутренний зверь просится на волю. Он жаждет подпитки. И девка, как по заказу, пищит на грани истерики, удовлетворяя мой аппетит.

– Покажи мне, как сильно тебе больно, – хочу добавки.

Провожу рукой по упругому женскому бедру и чувствую, как от моих прикосновений её кожа покрывается мурашками.

Пальцами настигаю её половые губы. Девка дёргается телом вверх, пытаясь отодвинуться, но второй рукой я чётко её фиксирую.

Это только самое начало, детка.

Не вздумай терпеть. Покажи мне всё!

Беру её связанные руки в жёсткий захват и придавливаю к подушке, а второй ладонью хватаю за ягодицу. Не медля, всаживаю ствол в узкую щёлку. Девчонка вся сжимается и мычит, кусая кляп от пронзающей её боли. Проталкиваюсь глубже, ощущая, как стеночки влагалища расширяются, подстраиваясь под мой размер.

Делаю ещё один мощный толчок, и Ева вдруг перестаёт брыкаться, как дикая кошка, и замирает. А у меня в уме странная догадка проскальзывает: задумала, гадюка, что-то. Но быстрая, как дуновение ветра, мысль тут же исчезает. Любые её попытки к сопротивлению настолько ничтожны, всё равно что писк мыши перед львом. Зверь и ухом не поведёт.

Но девку надо приструнить, чтобы не думала выкобениваться.

Опускаюсь к её личику. Замечаю, что зрачки при моём приближении расширяются до своего максимума. Провожу кончиком языка по её тонкой шее, а затем жёстко, до боли, втягиваю кожу в рот, оставляя кровавый засос. Ева шумно тянет воздух, но молчит.

Ни единого стона. Вообще никаких звуков.

Блядь! От шока чуть воздухом не подавился.

Решила поиграть со мной, превратившись в бесчувственный труп? Херова актриса погорелого театра.

В наказание жёстко щипаю её за сосок, и она сразу всхлипывает.

– Я знаю, что ты задумала, сука. Не смей! Я хочу видеть, что ты чувствуешь, – кусаю её сосок до боли, чтобы сделать свои слова весомее.

Тут же вздрагивает и издаёт тихий всхлип.

Но при этом удерживает взгляд глаза в глаза, практически не моргая.