Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает
Шрифт:
Ева тоже разволновалась.
— Нет, ну надо же, сходится все! — закричала она.
— Да тише ты! — зажала ей рот Евдокия.
— Сходится все, — повторила Ева уже шепотком. — Ирка метнулась в мотель, Зиновию звякнула на «мобилу», пригрозила разводом, тот наделал в штаны и вышел к ней на разборки. Потом она заманила его к карьеру, огрела тяжеленьким по башке и помчалась домой себе петлю намыливать.
Евдокия одобрила ход мыслей подруги:
— Точно! Кстати, а как ты к ней утром попала? Ты откуда узнала, что Ирка
— Она позвонила, и очень кстати. Я только что с Бобом твоим поругалась, сижу, горюю, в ужасе вся, а тут жилетка вдруг подвернулась.
— Ха! Жилетка! — воскликнула Евдокия и прошептала: — Ты видела какие сегодня у Ирки были глаза?
— Какие? — машинально переходя на шепот, спросила Ева.
— Бешеные.
— Да они у нее всегда такие, когда речь о Зае заходит. Хотя… — Ева задумалась и согласилась: — Знаешь, Дуська, а ты права. Я к Ирке утром сегодня после ссоры с Бобом твоим прилетела, хотела поплакать, да какой там! Ирка меня позвала и давай сама убиваться, с суицидом комедь ломать. А глаза ее и мне не понравились. И вообще, она странная сегодня была. И, что всего удивительней, из Парижа прилетела и ни слова о нем. Какая баба не похвастала бы?
— Никакая, — подтвердила Евдокия.
— А Ирка полный молчок.
— Потому что в Париже она не была. Почему она из Парижа с мобилы своей звонила? Какой в этом резон? Почему бы не позвонить с телефона отеля?
— И нервная, жуть, — добавила Ева. — Руки все время что-нибудь теребят.
— Вот видишь, все говорит о том, что Ирка убийца, — подытожила Евдокия и пропищала: — Ой, мамочка, страшно-то как!
— А я-то все думаю, зачем это она про импотенцию так надрывается?
— Зачем?
— Ирка алиби себе зарабатывала, мол я не в курсах об измене, мой муж импотент, — просветила подругу Ева и сама озадачилась: — Как же ей удалось так держаться? Вот артистка! — восхитилась она. — Вижу, в интригах Ирка гений! Чайковский! Но с чего ты взяла, что она маньяк?
Евдокия резонно осведомилась:
— А разве нормальная женщина сможет грохнуть собственного мужа? Да еще заранее хладнокровно спланировав все, а не в состоянии кратковременного аффекта.
— Нормальная женщина только так поступать и должна, — восхищенно воскликнула Ева.
— Значит я ненормальная, — обиделась Евдокия. — Мне слабо Ленечку хладнокровно убить.
— Хладнокровия нет и у Ирки. Во-первых, она в состоянии аффекта просто жила. И очень долго. Ирка, считай, зомби, нервов комок. Шутка ли сказать, рушится семейная жизнь. Она, дура, помешана на своем Зае, а он, урод, ей пошлейшим образом изменяет. Да еще с кем? С этой жирной свинье, с лучшей подругой, с Майкой! Как у мужиков на нее только встает?! — горестно вопросила Ева и заговорщически прошептала: — Дуся, честно тебе признаюсь — я Ирку не осуждаю. Не удивлюсь, если она и Майку пришьет. За это я заранее Ирку прощаю.
— А я осуждаю, — отрезала Евдокия. —
— Хотела бы я увидеть тебя на Иркином месте.
— Типун тебе на язык!
— Да-да, типун мне на язык, — испуганно согласилась Ева и пояснила с чувством вины: — Я имела ввиду, что еще не известно как ты повела бы себя на Иркином месте.
— Я бы с Ленечкой развелась, — решительно выпалила Евдокия.
Ева с интересом посмотрела на подругу и загадочно пропела:
— Да-а-а.
— Именно! Уж убивать бы не стала, — заверила Евдокия.
— Ты так говоришь потому, что тебе не изменяли еще, — снисходительно изрекла Ева и уточнила: — Или ты об этом не знаешь.
— Что-о?
— Ни про какого мужика нельзя с уверенностью сказать, что он не кобель. Скорее наоборот, с уверенностью можно сказать только одно: он кобель. Любой. Я ни одному мужику не верю, чтобы он мне ни говорил: ни одному слову. Даже если скажет: «Я в борделе, водку пью и с бабой лежу», — и этому не поверю. Мужики всегда лгут! Так уж они устроены.
Евдокия не стала спорить. Эта тема не слишком ее волновала. В своем Ленечке она была уверена на все сто, а вот Ирина еще та загадка. И хотя разговор с Евой посеял в душе Евдокии сомнения, она все же призналась, рискуя попасть под обстрел насмешек:
— Сегодня я случайно у Ирки ножик нашла.
Однако Ева не стала язвить, она удивилась:
— Да-а? И где?
— В ванной, в белье. Длинный, охотничий, со стоком для крови.
— А Зая наш, если он и охотник, то не до зверья, а до баб.
— В том-то и дело, — охнула Евдокия. — Как думаешь, зачем Ирке в доме такой специальный нож?
— И зачем его прятать в ванной? — удивилась Ева и возразила: — Но из этого вовсе не следует, что Ирка маньячка. Может она этим ножом собиралась Заю изменщика грохнуть.
— Почему же не грохнула?
— Придумала поумней как расправиться с ним. Нож — слишком грубо, несчастный случай — вот это изящно. И Зае отомстила, и осталась вне подозрения. Надурила ментов.
Евдокия кивнула:
— Может и так, а может и по-другому. Короче, скажу все начистоту, — решилась она. — Нож этот я по телевизору видела. Помнишь, месяц назад сенсация с маньяком была?
— Это когда его кто-то вспугнул, и он нож прямо в жертве оставил, — вспомнила Ева.
— Именно! Так вот у Ирины нож точно такой. Один к одному.
— Ты хочешь сказать, что маньяк накупил одинаковых ножей и ими орудует?
Евдокия пожала плечами:
— Ничего удивительного в этом не вижу. Маньяки любят такие штучки. Зачастую они вообще склонны к театрализации. Убивая жертву, маньяки наслаждение получают не только от ее мучений, но и от того, что злодеяние обнаружится. Их все боятся. Им нравится властвовать над людьми. Таким образом маньяки доказывают свою исключительность.