Ты меня не помнишь
Шрифт:
— Пойдем, кормить тебя буду — поднимается с кровати Вик.
Я обращаю внимание, что он полностью одет, на нем обычный спортивный костюм. От этого становится спокойнее, соблазнять меня в невменяемом состоянии никто не собирался. Откидываю покрывало. О Боги! Мой внешний вид не такой целомудренный. Халат, одетый на голое тело, перекручен так, что едва прикрывает бедра. Сажусь на кровать спиной к Вику и развязав пояс, выравниваю полы халата, заворачиваюсь в него и снова туго завязываю. Вот так, теперь в душ и переодеваться.
На кухню захожу
— Вкусно — произношу, давясь слюной.
— Садись, горе ты наше, и рассказывай. Зачем полезла к Межницкому, откуда взяла документы. Отец был очень зол.
— Вик — начинаю я, понимая, что деваться некуда — причина далеко в прошлом...
— Твою же мать! То есть это месть была? Так, Саша?
Смотрю на него не отрываясь, а сама продолжаю отламывать кусочек яичницы. Очень хочу есть, и никакие угрозы Бельских сейчас меня не остановят. Пусть орет, а я пока съем то, что в тарелке. Отравляю ломтик бекона в рот и киваю. Следом отрезаю следующую порцию яичницы и губами стягиваю ее с вилки. М-м-м-м, божественно.
— Саша, ты хоть понимаешь, во что ввязалась?
— Угу — продолжаю жевать я — во вторник я уеду.
— Куда? Если не секрет — Вик становится серьезным.
— В Питер, к папе.
Идея явно нравится Вику, и он возвращается к плите, отрезает себе кусок яичницы, и садится со мной за стол.
— Я все знаю, Саш, отец отдал мне те документы из сейфа. Понимаю твой поступок, но одобрить не могу. За Межницким стоят люди, разные люди, и они не успокоятся, пока не найдут того, кто их кинул.
Не могу поверить, он все знает. Оставляю вилку на столе и опускаю руки на колени. Что я должна сейчас сказать? Как реагировать? Ничего не приходит на ум, и я так и сижу, опустив голову и наматывая на палец край плюшевого худи.
— Саш, не надо ничего говорить и объяснять. Я вчера, когда все прочитал, чуть к нему не сорвался, думал убью сволочь. Спасибо отцу, остановил. Я даже не подумал, что этим тебя подставлю, мозг от злости отключился.
— Все в прошлом — с трудом выдавливаю из себя и возвращаюсь к еде.
– Мы успели переделать все документы по тендеру. Так что завтра победа за нами, Саш.
Вик резко меняет тему разговора, но продолжает внимательно следить за моей реакцией. Я же рассказываю о своих планах в Питере на ближайшее время, обещаю звонить и даже прошу встретить перед началом следующего учебного года. Буду жить дальше, теперь уже никто мне не помешает.
Весь день мы не выходим из дома. Вик занимается своими делами, я же откровенно скучаю. Изредка мы пересекаемся на кухне, чтобы выпить кофе или перекусить. Мой телефон все еще отключен, и я не планирую его включать, пока не сменю номер. Новую симку я уже заказала, и ее должны привезти с минуты на минуту.
Вечером перед сном планируем посмотреть какую-то новую комедию, но Вику приходится срочно уехать к отцу. Включаю телевизор и даже нахожу в
Дальше?
Я не знаю, как я буду жить дальше. Как все, наверное. Просыпаться по утрам, завтракать, работать, отдыхать. До начала следующего учебного года надо будет успеть многое. Внутри от этих мыслей становится немного беспокойно. Я все время говорю о внешней стороне жизни, но не касаюсь чувств. Как я буду жить там, внутри себя? Будет ли там покой? Что нового будет там, вместо отчаяния и жажды мести? Воспоминания упорно переносят меня в тот злополучный вечер, в квартиру Межницкого, и сердце выдает меня неравномерной чередой глухих ударов. Больно, черт, а это больно, с улыбкой бродить по умело вытоптанным чувствам. Не получится у меня покоя, нет. Все, что заставляло гореть, исчезло, а пустота — это не покой, а его очень хорошая подделка.
Понедельник начинается со звонка от Вика. Он так орет, что мне приходится убрать телефон от уха.
— Мы выиграли, Сашка! Ура!
— Вик, не ори с утра — пытаюсь успокоить его.
— Саш, вечером будем отмечать, готовься! И давай просыпайся, соня, уже давно не утро.
Открываю глаза и смотрю на экран смартфона.
— Двенадцать часов!
Спешить некуда, тянусь на кровати и медленно встаю. Тендер выигран, а значит, с сегодняшнего дня Межницкий банкрот. Все закончилось. Нас с Алексом ждет новая жизнь с нуля. Как иронично получилось, мы оба начинаем ее сегодня.
До вечера успеваю собрать вещи и доехать до автосервиса. Дорога предстоит неблизкая. Нет, у меня нет повода переживать, с машиной все хорошо. Скорее хочу успокоить разыгравшиеся нервы, но получается плохо.
Вик, как и обещал, устраивает нам праздничный ужин. Его переполняют эмоции. Он в красках рассказывает, как они волновались, когда зачитывали решение, как отец поздравлял его, и какое было лицо у Межницкого.
Стоп.
Меня передергивает, когда я слышу эту фамилию. Замираю с вилкой у рта и почти не дышу. Вик замолкает.
— Что я все о тендере — спохватывается он — чем планируешь заниматься дома?
— Ничем особенным. Жить. Сделаю ремонт в квартире, устроюсь на работу. В августе вернусь в Москву.
— Я буду ждать, твоя комната тоже — шутливо говорит он. Знаю, что так и будет.
— Я приеду, Вик.
Рано утром я уезжаю. Вик помогает мне с вещами, аккуратно загружая чемодан в багажник. Прощаемся быстро, и я покидаю гостеприимный дворик жилого комплекса.
— Я вернусь — шепчу себе и смотрю на фигурку машущего рукой Вика в зеркале.