Ты мне брат. Ты мне враг
Шрифт:
– Ну что? Есть какая-нибудь информация?
Майор кашлянул и усмехнулся:
– Я бы даже сказал, очень важная. Пока женщина искала своего сына, она прошла несколько километров. И самое интересное: неподалеку отсюда видела группу военных, расположившуюся на поляне. Естественно, она думает, что это русские, те самые, что устроили резню. Так что нельзя терять ни минуты.
Быстро согласовав направление, указанное женщиной, с картой, отряд двинулся вперед. После передышки идти было гораздо легче, скорость увеличилась почти вдвое.
– Сейчас нужно быть предельно внимательными, –
В ответ Лавров ничего не услышал. Все и так прекрасно понимали, что им предстоит.
Они шли не больше часа, и вот впереди среди деревьев старлей первым заметил поляну. Десантники, держа оружие наготове, бесшумно, словно тени, двинулись вперед, окружив ее, но… Она была пуста. Костер еще дымился. Батяня громко чертыхнулся:
– Чуть-чуть не успели! Нужно все осмотреть. Мы должны выяснить, в каком направлении они ушли.
Десантники принялись внимательно изучать место стоянки. У кострища валялись недоеденные куски хлеба, пара пластиковых бутылок. Проводник внимательно разглядывал землю, ища следы.
– Нашел что-нибудь? – послышался голос майора.
Мирзоян указал на следы и мятую траву:
– Судя по всему, они направились на запад. Думаю, далеко уйти не успели.
– Отлично! Думаю, мы сможем их нагнать. – Батяня подобрался и теперь был похож на хищного зверя, готового к прыжку.
Он стоял и смотрел в направлении, в котором скрылись псевдорусские десантники.
– Товарищ майор! Быстрей сюда! Я думаю, это важно, – неожиданно раздался голос сержанта Спицына, стоявшего возле огромного пня, который, видимо, недавно служил столом.
Батяня бегом направился туда.
– Ты чего так разорался? Жить надоело? – майор хотел еще что-то добавить, но его внимание привлекла выцарапанная на пне надпись. Общими усилиями десантники смогли ее разобрать: «Готовится новая провокация. Расстрел детей и учеников. Школа рядом с Поти».
Прочитав это послание, Батяня даже присвистнул.
– Интересно, кто мог это написать? – произнес Спицын вслух.
– Риторический вопрос, сержант, – ухмыльнулся Лавров, – а вот то, что нельзя задерживаться, так это – факт. Мы должны разыскать этих ублюдков, иначе будут еще жертвы.
Все собрались в центре поляны.
– Двигаемся в западном направлении! Постоянная боевая готовность, – распорядился майор, двинувшись по едва заметной тропинке.
Десантники направились вслед за проводником.
«Расстрел детей и учителей. Нужно им помешать», – вертелось в голове у Лаврова. Они переступали через поваленные деревья и пытались выбраться к подножию скалы, возвышавшейся неподалеку. Вдруг слева послышался какой-то шорох. Они остановились. Взрыв гранаты оглушил шедших впереди. Следом за этим раздались автоматные очереди. Несколько пуль взрыли землю прямо под ногами Лаврова.
– Засада! Ложись! – прокричал майор.
Глава 12
Воздух, наполненный гарью и дымом, сотрясался от выстрелов, разносившихся эхом в разные стороны. Клубы дыма от недавно брошенной дымовой шашки расстилались между деревьями. Десантники Лаврова, оказавшиеся
Давид Джабелия лежал между двумя огромными валунами и наблюдал за происходящим, периодически выкатываясь вперед, чтобы сделать несколько выстрелов или дать очередь. Он видел, как русские попали в его ловко расставленный капкан, и теперь не собирался упускать такой прекрасной возможности полностью уничтожить деморализованного столь неожиданным нападением противника. Его люди находились в отлично продуманных огневых позициях и вели прицельный огонь. Оставалось лишь грамотно руководить процессом.
Впрочем, дальнейшие события продемонстрировали, что теория – теорией, а реальность вносит свои коррективы. Все началось как по сценарию, но вскоре выяснилось, что попавший в ловушку противник оказался подготовленным, грамотно ведя бой. Опомнившись, русские не зевали. Несколько пуль просвистели прямо над головой, и Давиду пришлось тут же сменить укрытие. Выскочив из-за камня, он открыл огонь и двинулся вперед, чтобы укрыться за деревом. Ему удалось проскочить, однако недалеко от него взорвалась ручная граната. Джабелия успел упасть на землю и прижаться к земле. Его обдало горячим воздухом и накрыло «дождем» из вывернутой земли. В ушах все зазвенело, и на несколько секунд он оказался оглушенным. Придя в себя, Давид приказал своим людям перегруппироваться и замкнуть кольцо вокруг десантников. Хорошо обученные вести боевые действия в такой местности, грузины начали постепенно продвигаться вперед, не давая возможности противнику отступать. Давид был весь захвачен боем. Он слышал громкие крики по-русски.
«Наконец-то мы сможем задавить этих ублюдков», – вертелось в голове Джабелия. Он был очень доволен, что они смогли засечь стоянку неприятеля и устроить им засаду.
Джабелия увидел что-то боковым зрением и резко повернулся. Справа мелькнул силуэт русского десантника. Не теряя времени, Давид повел стволом и надавил на спусковой крючок, однако пуля прошла чуть-чуть мимо, и противник исчез за камнем.
– Проклятье! – воскликнул Джабелия.
Тут же за спиной раздалось шуршание. Он обернулся и увидел Элен. Лежа на земле, она пыталась ползком подобраться как можно ближе к эпицентру всей этой заварухи. Естественно, что камера ее была, как всегда, в режиме записи, и Бенуа вцепилась в нее, словно приклеенная. Казалась, что журналистка скорее была готова расстаться с жизнью, чем с аппаратурой.
– Стой! Куда? Назад! – Давид попытался ее остановить.
Он громко кричал, но из-за выстрелов, которые теперь не утихали ни на секунду, его голос остался без внимания. Журналистка продолжала свою съемку. Джабелия хотел было подбежать и остановить неуемную корреспондентку, но выходить из укрытия было слишком опасно. Тем более теперь, когда Элен была уже довольно далеко.
«Это же надо, – подумал грузин, – лезет под пули, словно бесстрашный боец, хотя и женщина. И все это ради лучшего ракурса».