Ты мне не нравишься

Новикова Татьяна О.

– Какой из? – хмуро уточняю я, опустошая стакан залпом.

– Тот, который твоя личная головная боль.

«Ну, смотри. Вчера он сжигал окровавленную одежду, а я никому этого не сказала, хотя должна была бы. А ещё он угрожал мне, а ещё ему недавно прострелили живот. А ещё мне кажется, что я помешалась на нем, потому что ночами мне снятся его ладони на моей талии».

Что ты творишь, Софа? Куда катишься? Ты ведь всегда была благоразумна и правильна…

– Мы редко пересекаемся.

– Ну, оно и к лучшему, раз уж он так тебя

бесит. О, Ира звонит! – Ника ставит телефон на громкую связь. – Мы же переживаем! Ты где ходишь?

– Мы на речке, – связь шипит, и буквы обрываются. – Собираемся выдвигаться. Ты остыла, злюка?

– Да пошла ты, – выдает Никос, позабыв, что вообще-то собиралась извиняться. – Ждем тебя.

Ирка приходит спустя час, да не одна, а со всей разношерстной компанией, вместе с гитарой и букетом ромашек, который торжественно вручает Нике.

– Женя, Никита, Стас, – представляет она по очереди всех парней. – Это Софа, а эта недовольная морда – Ника. Можно ребята посидят с нами? Они безобидные!

– А ещё мы до ужаса трезвые и голодные, – хмыкает тот, который играет на гитаре, вроде бы Никита.

– Ладно уж, – соглашается Ника. – Только никаких погромов. А то я вздерну вас всех по очереди.

– Договорились, мамочка!

Ну, это не первая масштабная пьянка на даче у Никоса, поэтому к незнакомцам ей не привыкать. Благо, в доме всё равно нет ничего мало-мальски ценного.

Вскоре парни, наевшись шашлыка и не погнушавшись «бабского мартини», вяло хлопают глазами. Ира давно обнимается с Женей, тот белобрыс и массивен – всё, как любит моя подруга. Ей же нужны кубики пресса. А тут не просто кубики, а целые кубы. Стас подкатывает к Нике, но та – кремень. Морду строит, губы поджимает. Проехалась по очкам Стаса, по его волосам, собранным в хвост на затылке. Парень в ответ только ржет и продолжает наступление.

Никита вместе со мной терзает гитару. Надо сказать, он ведет себя благовоспитанно, разве что спрашивает между делом:

– Ты с кем-то встречаешься?

– Не-а.

– Это хорошо. Значит, у меня есть шанс.

Почему-то в этот момент я вспоминаю Артема Миронова в опасной близости ко мне, аромат мяты и сигарет, темноту взгляда. То, какие тяжелые его ладони, обхватывающие меня. Как, должно быть, горячи губы.

А ещё он открыто мне угрожал.

Стоит ли об этом беспокоиться?

***

Мы разошлись к трем часам ночи, а проснулись только к обеду. Вроде и не пили особо, но состояние тяжелое. Разбита пополам. Ребята ещё дрыхнут, Ирка пытается готовить завтрак, а Никос безостановочно зевает. Я размешиваю растворимый кофе в кружке и сажусь на ступеньку крыльца. Хорошо. Люблю моменты единения с самой собой. Без людей. Без сомнений и сложностей.

 Мне опять снился он. Как заезженная пластинка, разве что всегда разные сюжеты. Сегодня мы мчали куда-то в его иномарке, а потом резко остановились. Артем склонился ко мне, губами прочертил дорожку от ключиц

к подбородку, будто бы клеймя собой. Он был нетерпелив, а мне не хотелось сопротивляться.

Да почему так?!

Он же не вызывает во мне ничего, кроме раздражения. Почему тогда мозг подсылает эти дурацкие сны, почему мне хочется смаковать их и вспоминать в мельчайших деталях?

Проверяю телефон. Нет непрочитанных сообщений. А чего ждала? Что напишет, поинтересуется делами?

Кофе горчит, мысли сжигают дотла.

– Проснулась? – доносится за спиной.

Никита стоит в дверях и улыбается. Отличный парень, на самом деле. Немногословный, но харизма так и прет. Не приставучий и не пытается облапать (в отличие от того же Жени, который пощупал Ирку за все выступающие места).

Одним словом: идеал.

И я понимаю, что нравлюсь ему.

Почему-то меня это не радует. Не люблю, когда у человека на меня есть конкретные планы. Чувствую, как сжимаются вокруг меня невидимые стены, и дыханию становится тесно.

– Ага, доброе утро. Как спалось?

– В спальном-то мешке, который выделила твоя подруга? Холодно и одиноко, – хмыкает он.

– Так пригласил бы Стаса, – язвлю я. – Он бы составил тебе компанию.

– Вот уж нет. Слушай, нам ехать скоро надо. Как насчет пересечься в городе? Дашь свой номер?

Диктую. Может быть, так и лучше: новые отношения, первые свидания, романтика и прочая белиберда, которая поможет скрасить остаток лета.

Другого-то не предвидится.

Парни уезжают, не позавтракав наваристым омлетом с шашлыком авторства Иры, чему та опечалена. Она, видите ли, стояла, мясо шинковала, яйцами заливала до краев, а есть никто не стал. Я вот тоже опасливо потыкала вилкой и отставила в сторонку.

– Ну, как вам? – спрашивает Ирэн, когда силуэты новых знакомых теряются за поворотом.

– Вполне, – одобрительно кивает Ника. – Я ожидала худшего, а их даже не рвало поутру.

– Так они спортсмены, ведут здоровый образ жизни, тренировки по пять часов в день. Женя так целуется… – Она мечтательно прикладывает пальцы к губам. – М-м-м….

– Стас тоже пытался целоваться, – добавляет Ника.

– И?

– Был послан лесом.

– А Никита как? – обращаются обе ко мне вместе и по очереди. – Хорошенький же. Только не говори, что проворонила такой шанс на личную жизнь! Мхом порастешь!

Успокаиваю, что телефонами мы обменялись и о встрече обязательно договоримся в самое ближайшее время.

Казалось бы, жизнь налаживается.

Увы.

К вечеру подруги-предательницы начинают намекать на отъезд. Вначале осторожно вздыхают, что на даче скучно, да и погода испортилась, накрапывает дождь, ветер поднялся. Я делаю вид, что ничего не понимаю и вообще прекрасно лежу на диване с телефоном в обнимку. Тогда Ирка, как самая отважная, говорит в лоб:

– Поехали домой? Тут скука смертная. Я так бы еще успела с Женей пересечься в клубе.