Ты мне не запретишь!
Шрифт:
Он как-то беспомощно и растерянно глянул на меня.
– И, что Вы надеетесь здесь найти? Понимание и сочувствие? А, может, моё расположение? – я, буквально, жгла его словами, нисколько не жалея.
– Ира, я Вас очень хорошо понимаю: это было большим свинством заявиться сюда, но, я не сам пришёл. Меня, вероятно, привёз Стас. Я уже говорил, что ничего не помню… Был в изрядном подпитии…
– В изрядном?! По-моему, это было, вообще, бессознательное состояние! Постыдились бы! А ещё генерал, начальник московской полиции!
– Мне стыдно, правда! Никогда я раньше так не напивался.
– он виновато посмотрел на меня.
Странно, но я, отчитав его и пристыдив, почему-то успокоилась! Мне теперь даже было немного смешно: он так растерянно, почти по-детски, оправдывался передо мной, просил прощения, будто я была истиной в последней инстанции. Моё уязвлённое самолюбие было почти удовлетворено. Нет, я,конечно, ещё немного поиздеваюсь над ним, как Сашка иногда говорит - «поприкалываюсь»!
– Ладно, за явку ко мне в пьяном виде Вас прощаю, тем более, что Вас ко мне, действительно, привёз Карпов. Друг, называется! Вот, удружил.
Грачёв встрепенулся, сверкнул глазами:
– Ира, так он Вам, правда, только друг?!
– Правда, - осторожно ответила я, и сразу же пожалела, услышав следующее:
– Ира! Я понимаю, что Вы ещё долго будете стараться избегать моего общества, но, в будущем, могу я, хотя бы, надеяться на Ваше прощение за то, что с Вами сделал?
– А оно Вам надо?! –язвительная усмешка была на моём лице,
– Мне сейчас это просто необходимо! – заверил меня генерал.
Его умоляющий взгляд вызвал у меня бурю в душе. Ярость переполнила меня, и я решилась высказать ему всё-всё, что накипело:
– А тогда Вам необходимо было отыметь меня на своём генеральском столе?! Если бы этого не было, тогда бы Вы, Евгений Николаевич, не имели таких проблем сейчас! Ладно бы, наорал, пусть бы даже ударил, но, не так же…!
Мне опять было больно, но, не физически: болела душа…
– Ира! Я не понимал тогда, что делаю! Словно с ума сошёл! Ревновал тебя к собственному сыну. Мишка любил тебя и был с тобой счастлив. А я никогда не был счастлив и … завидовал ему! Потому, что сам тебя полюбил.
Ой, вспомнил! Мы с Карповым говорили об этом. Я всё ему рассказал. А он рассказал мне про себя, что так же, как и я не понимал и не осознавал, что делает, когда в людей стрелял. Мы бы с ним многое отдали, чтобы вернуть то время, когда ещё ничего не случилось! Но, увы, это невозможно! Что сделано – то сделано. Очень сожалею, что так всё случилось! Ира, я всё же надеюсь, что ты простишь меня и позволишь быть рядом с тобой!
А меня так и распирало:
«Вот именно сейчас, Ирочка, сделай это:
раз и навсегда дай ему понять, что не хочешь быть с ним!»
– Евгений Николаевич, не надейтесь! Очень Вас очень прошу, уйдите! Не причиняйте мне ещё дополнительную боль, кроме той, которую причинили! Пожалуйста! – теперь умоляла я.
Он обречённо посмотрел на меня, его лицо исказилось от боли. Страдает он, видите ли! Потом он взял себя в руки, успокоился и тихо спросил:
– Ира, ты никогда не простишь меня?
– Я не знаю: смогу я Вас когда-нибудь простить или нет. Но, я не хочу быть с Вами, Евгений Николаевич! Зачем же я буду тешить Вас несбыточной надеждой?
–
Только, позволь мне на прощанье поцеловать тебя. В последний раз прикоснуться к тебе, попробовать твои губы на вкус. Не отказывай мне, прошу! Обещаю, потом я уйду и больше не буду тебя тревожить.
– Вы точно от меня отстанете? – я пристально смотрела на него.
– Точно, - тяжко вздохнул он.
– Ладно, целуйте. И Бог Вам судья!
Разрешила. Стояла, как столб.
Он шагнул ко мне, бережно обнял, приблизил своё лицо. Я ожидала почувствовать запах перегара, но его не было. От генерала пахло Мишиным парфюмом. Этот запах выбивал меня из колеи. Грачёв коснулся моих губ своими. Нежно, потом настойчиво. И вот уже мои губы оказались в его власти. Голову закружило, я невольно закрыла глаза.
Неожиданно накатила слабость, подступила тошнота. Я опомнилась, хотела сказать об этом, но не успела, а просто вырвалась из его объятий, прикрыла рот ладонью, боясь, что меня вот-вот вывернет. Бегом помчалась к туалету. Грачёв последовал за мной.
Дверь я не закрыла, едва успев наклониться над унитазом.
– Жаль, что я вызываю у тебя только рвотный рефлекс, - печально вздохнул он.
– Причём тут Вы? Это Мишка даёт о себе знать! – я бережно погладила живот, поднимаясь и направляясь в ванную, - Токсикоз у меня. На воздухе бываю слишком мало!
– прополоскала рот, умыла лицо холодной водой, посмотрела в зеркало на своё отражение, потом увидела в зеркале отражение генерала, - Вот подумываю: не начать ли пешком с работы ходить? Полезно, говорят.
Он был серьёзен:
– Говорят. Только не будет ли опасно судье ходить пешком?
– Вы считаете, что у меня слишком много врагов?- усмехнулась я.
– Ира, это не шутки! Полгода назад судью в соседнем районе застрелили у подъезда собственного дома.
– Ну, видимо, честный был! Не пошёл на поводу у кого-то, взятку брать не стал!
«Слишком много я уже насмотрелась за свою бытность в системе, слишком много знала, как там всё устроено».
– Возможно! У следствия была и эта версия. Но, не об этом сейчас речь! Я хочу быть уверен, что мои самые близкие люди в безопасности, понимаешь? Ближе тебя и моего будущего сына у меня никого нет. Ира, я очень тебя прошу: не отказывайся от охраны!- он шагнул ко мне.
Я, стоя к нему спиной, прямо-таки ощутила идущую от него энергетику, внутренне напряглась. Холодок пробежал по спине: вдруг он опять полезет целоваться? Но, не желая выказывать свои чувства, с видимым спокойствием, вытерла лицо полотенцем и, осмотрев себя в зеркало ещё раз, повернулась к нему.
Странная у него манера: он постоянно срывался на «ты» с вежливо-официального тона и обращения на «Вы». Вероятно, эмоции перехлёстывали. Любил или просто хотел получить желаемое?
Мы стояли в шаге друг от друга. Грачёв смотрел на меня с нескрываемым восторгом и восхищением. Мне, как женщине, это льстило. А, ведь, он привлекателен, как мужчина. Если бы он тогда не взял меня силой, возможно, я бы не была к нему так категорична. В самом начале знакомства даже было что-то вроде симпатии.