Ты мне обещал
Шрифт:
– Чем же?
– Всем, Китти. Абсолютно всем. Неужели у тебя других вещей нет?
– Стелла…
– Переоденься.
– Но…
– Переоденься! Иначе я буду накручивать волосы до конца твоей жизни!
Иногда эта девушка так сильно меня раздражает, что хочется кинуть в нее чем-то тяжелым! А иногда бывает и такое, что я воспринимаю ее причуды как «божественные знаки свыше». Возможно, если бы не Стелла, я бы больше никогда не почувствовала себя нормальным подростком.
– Ладно! – рявкаю и открываю шкаф. До начала занятий осталось меньше
Нахожу под стопкой бесформенных кофт шифоновое платье в цветочек. Когда я в последний раз его надевала? Да, и как оно вообще оказалось в моей сумке? Неужели мама подбросила? Вокруг одна подстава. Накидываю сверху джинсовку и натянуто улыбаюсь:
– Довольна?
– Определенно.
На занятия мы сильно опаздываем. Учитель по прикладному искусству минут десять отчитывает нас за халатную безответственность, а затем, позволив нам занять места, рассказывает о смысле учебы и о том, как важно самостоятельно добывать знания.
Не верю не единому его слову.
Так уж вышло, что последние два года, я училась отвратительно. Какой толк от занятий, если больше не планируешь ничего достигать? Всю мою сознательную жизнь я мечтала о Джульардской школе искусств. А затем… затем я просто забыла. Забыла о грезах, забыла о желаниях. К черту все стремления. Правда, даже с таким настроем я поступила в Брауновский университет. Каким образом? Семейная тайна.
– Тебе не кажется гениальным, что нас поместили в одну комнату? – щебечет Стелла, пока мы идем на следующую пару. Вокруг столько людей, что не протолкнуться. И мне становится жутко некомфортно. То и дело прижимаю к груди книжки, стараясь дышать ровно и невозмутимо. – Ты в порядке?
– Да, все отлично.
– Уверена? Лицо бледное.
– Нет, правда. Все хорошо.
Стелла чувствует, когда я обманываю, ведь помимо интуиции Агаты Кристи, у нее отлично развито воображение, как и у Эдгара Уоллеса, который тоже, между прочим, англичанин. Я все пытаюсь сбить проворную мисс Бишоп со следа, но держать оборону круглосуточно сложновато, и поэтому мое стойкое равнодушие дает трещину.
– Ты все-таки бледная. Что случилось?
– Ничего, Стела.
– Не обманывай. Я же вижу. Тебе не по себе.
– Да, не по себе! – так и хочется удариться головой о стену. Кто меня за язык тянул? Теперь придется объяснять. – Просто…
– Что?
– Просто я не люблю, когда вокруг много людей. Не люблю, когда на меня смотрят.
– Ооо, – тянет блондинка, будто и вправду понимает, о чем идет речь. Действительно ли она понимает? Сомневаюсь. По-моему, эта особа обожает, когда внимание приковано к ее шикарной, изящной фигуре. – Что ж, отлично. В таком случае, я могу не волноваться, что ты перетянешь на себя одеяло.
– Мне это и не нужно.
– А зря.
Вторая половина дня проходит в тумане. Я не помню, как перемещаюсь по классам, просто следую по течению, держась рядом с мисс-само-очарование. Когда мы приходим
– Улыбнись, – настойчиво советует она, становясь за мной в очередь. – Иначе не привлечешь внимание какого-нибудь красавчика.
– И, слава богу. Мне достаточно и того, что тебе повезло.
– Это да. Мой американец – просто лапочка!
И тут я отключаюсь.
Я всегда отключаюсь, когда люди начинают говорить о парнях, об отношениях, о бесконечной любви и о прочей сопливой дребедени. Просто не могу их слушать. Обычно мне становится так паршиво, что я готова не просто сквозь землю провалиться, но и сквозь всю планету. И это малая толика того, что со мной происходит.
Стелла все говорит и говорит, и я все киваю и киваю, и со стороны, кажется, будто мы живо болтаем, тогда, как на деле я пересчитываю в уме таблицу умножения. Ставлю на поднос салат и киваю Стелле. Похожу к напиткам и киваю Стелле. Оплачиваю еду, и что делаю? Киваю Стелле.
– А потом он позвал меня в кино!
– Как классно!
Уверена, эту историю она ведает мне каждый раз, когда я намеренно перестаю слушать. Поворачиваюсь лицом к столикам, нахожу свободное место, и вдруг…
О, Боже мой. Первые несколько секунд я не могу пошевелиться. Руки покалывает, сводит, а я сжимаю пальцами поднос, надеясь прийти в чувство, но не могу даже моргнуть. Этого попросту не может быть! Нет, нет, нет! Грудь ошпаривает. Щеки вспыхивают. Я вновь та беззащитная девушка, которая разбилась на сотни осколков, столкнувшись с непонимаем, с предательством, с одиночеством. Отвожу взгляд в сторону, а затем вновь поднимаю его, не веря собственным глазам.
Как же такое возможно?
Два года становятся одной, мимолетной секундой, которая проносится перед моими глазами и вонзается стрелой в сердце. Я больше не могу находиться здесь. Не могу!
Резко ставлю поднос на стол и срываюсь с места.
ТРОЙ
– Ты в облаках витаешь, принцеска?
Лениво поворачиваю голову и смотрю на широкое лицо друга.
Джейк надоедливый. Он постоянно пытается разговорить меня, хотя особого желания болтать попусту я никогда не имел. Промолчи – сойдешь за умного.
– Я тебя слушаю, – спокойно вру я, а затем снова перевожу взгляд в ту сторону, куда смотрел минуту назад. Она здесь. Не может быть. Скорее всего, я просто сошел с ума. Отпиваю кофе, рассеянно передергиваю плечами и вновь гляжу на девушку.
– Черт.
– Что?
– Ничего, – рявкаю и стискиваю зубы.
Первый день учебы, и уже такой неприятный сюрприз. Джейк продолжает что-то бормотать про свою дорогую девушку, но я не слушаю. Смотрю на нее: на ней легкое весеннее платье в цветочек, поверх него джинсовая куртка, а на ногах сапоги. Она выглядит, как всегда. Красиво, ослепительно, божественно.