Ты мой грех
Шрифт:
Покинув гримёрку, выхожу в коридор и здороваюсь с ди-джеем.
— Сегодня аншлаг! — сразу заявляет тот с улыбкой. — За два дня отсутствия публика истосковалась по твоему голосу.
Улыбаюсь. В груди разливается приятное тепло… И предвкушение!
Распахнув ширму, выхожу на сцену. Зал встречает меня аплодисментами, но я быстро отгораживаюсь от всех, потому что попадаю в плен серых глаз. Кирилл сидит за привычным столиком. В пепельнице тлеет сигарета. Две верхних пуговицы его рубашки расстёгнуты, обнажая шею. Острый кадык дёргается, когда он сглатывает. Тяжёлый взгляд проходится по моим ногам, платью,
Почему он не пришёл в гримёрку?
Желание спрыгнуть со сцены и обнять Соболева становится невыносимым, и я с силой сжимаю микрофон.
Несмотря на то, что мой брак разрушен, и я не знаю, чего ждать от завтрашнего дня, сегодня я пою лучше, чем когда-либо. Наша необъятная взаимная любовь делает мой голос чище, выше, глубже. Зал затихает, погружаясь в песню. А я тону в серых глазах без шансов на спасение.
Я не хочу спасаться. Хочу быть с ним. Всегда!..
Спев три песни, расплываюсь в улыбке, слыша бурные овации. Когда покидаю сцену, вижу, что Кирилл поднимается со стула и идёт следом. У нас есть двадцать минут до моего следующего выступления. И от того, что он всё-таки решил прийти в гримёрку, моё тело начинает ломать от желания.
Кирилл закрывает дверь гримёрки и наваливается на неё спиной…
— Я не хотел ходить за тобой, Ась, — говорит, ухмыльнувшись. — Потому что двадцати минут слишком мало… Но ждать до полуночи невыносимо. Встретив тебя, я понял, что вообще ненавижу ждать. К тому же наш разговор не терпит отлагательств.
Разговор? Но Кирилл не выглядит так, словно собрался только поговорить со мной.
Стою возле дивана и дрожу всем телом, потому что его взгляд раздевает меня. А когда Кирилл, словно хищник, начинает медленно подбираться ко мне, пячусь к окну и тут же врезаюсь в подоконник. Руки парня оказываются на моих щеках, и губы с яростью врезаются в мои губы. Поцелуй быстро распаляет меня, отключая все мысли до единой, и вновь разрушая реальность.
— Настало время откровений, Ась, — шепчет Кирилл, схватив меня за плечи.
— Откровений?..
Пытаясь понять его настрой, заглядываю в серые глаза, но Кирилл резко разворачивает меня спиной к себе. Рывком задирает платье, сжимает ягодицы ладонью, целует, кусает, облизывает мою шею.
— Да, откровений, — хрипло выдыхает он. — И я задам всего один вопрос, на который ты ответишь честно.
Слышу, как звенит бляшка ремня, и как он расстёгивает ширинку на брюках. Его член прижимается к моим трусикам. Прогнув спину, вжимаюсь в его грудь. Запрокидываю голову и подставляю шею для торопливых обжигающих ласк.
Вопрос? О чём он говорит?
Сознание заволокло желанием, голодом, и я никак не могу сосредоточиться на словах Кирилла. Он сдвигает трусики в сторону и стремительно в меня врывается. Гримёрку заполняют наши стоны. И вдруг… яростно наполняя меня собой, Кирилл рычит:
— Что ты делала в моём доме, Ась?
Глава 27
Соболев
— Ась… Чёрт, скажи мне правду? Мы же были знакомы раньше, верно?
Намотав её волосы на кулак, жёстко вколачиваюсь в неё, потому что Ася игнорирует мои вопросы. А я злюсь, когда чего-то не понимаю, потому что редко испытываю
Вчера спросил у Рената, почему он как-то интересовался у меня о сестре Яны. Друг ответил, что когда только познакомился со своей мелкой, она, к его удивлению, очень много знала о нём. Тот негодовал, пытался выяснить, откуда у неё такая осведомлённость, ну и Янка призналась в том, что бывала в моём доме вместе с сестрой. А её единственная сестра — это Ася!
Ася была в моём доме! Мне потребовались сутки, чтобы осознать эту информацию. Вчера я не стал поднимать эту тему, потому что она торопилась к сыну. Вдобавок была подавлена после неожиданной встречи с Янкой. Я хотел поговорить с Асей обо всём после выступления, когда никто не будет мешать… Но не удержался и сорвался в гримёрку в перерыве, потому что от своего желания тоже изнывал.
Секс с Асей было первой причиной моего визита. Но когда я вновь оказался с девушкой рядом и почувствовал аромат её кожи, вкус губ… понял, что дежавю, которое преследует меня, всё это время, никак не уходит. Я был знаком с Асей и раньше! И она должна была признаться мне, когда и как это случилось!
— Да, я бывала… в твоём доме…
Её признания смешиваются со стонами. Я надавливаю на её поясницу, и Ася грудью ложится на подоконник. Теперь я вхожу в неё резко, до самого основания. Замираю, а потом подаюсь назад и вновь врываюсь. Стенки её лона плотно сжимают мой член, заставляя ноги дрожать. Наши тела встречаются с громкими хлопками.
— Да-а… мы были знакомы…
— Мы занимались сексом?
Ася молчит, даже стоны пытается сдерживать, чем злит меня ещё сильнее. Я звонко шлёпаю её по попке. Она блаженно всхлипывает и вновь громко стонет.
— Мы занимались сексом, Ась?
— Да-а…
— Когда это было?
— Четыре года назад…
Чёрт, слишком много женщин прошло через мою постель. Слишком много!
— Ты не запомнил, Кирилл, — доносится до меня её сдавленный голос. — Я была молоденькой, глупенькой и наивной девочкой. Ничего особенного… Ничего такого, что ты смог бы запомнить.
Блядь! Но я же помню! На каком-то подсознательном уровне помню!
Резко выхожу из неё и разворачиваю к себе лицом. Заглядываю в зелёные глаза девушки… Чёрт! Уверен, что не видел эти глаза раньше! Их сложно не запомнить.
Твою мать, я опять ничего не понимаю!
Взяв Асю за талию, усаживаю на подоконник, развожу её ноги широко в сторону. Вхожу в неё, и мы оба снова задыхаемся… Я — от того, как мне приятно быть внутри неё, а она — потому что я наполняю её собою.
— У нас был только секс, да? — покрывая поцелуями её шею, одновременно дёргаю лиф платья вниз, обнажая упругую грудь. — Сколько раз между нами был секс?
— Один.
Ася выгибается в спине и упирается затылком в стекло. Её пальцы запутываются в моих волосах. Ноготки впиваются в кожу.
— Только один, Кирилл…
— Когда это было? До Олега?
— Да…
Тут пазл опять не складывается. Вроде шёл к своему логическому завершению, но вновь разлетается на мелкие кусочки.
Ася спала со мной до Олега? А до меня у неё был ещё кто-то? Но такого просто быть не может! Разве что… она была…
— Девственница… — эта мысль ошеломляет, дыхание перехватывает, и из меня вырывается лишь хриплый шёпот.