Ты мой выигрыш
Шрифт:
Тяжело было первые месяцы. Мне, привыкшему к чистой, сытой жизни было дико не мыться несколько суток, жрать консервы и спать, сжимая в руках автомат. Но человек привыкает ко всему. И я втянулся. Самым тяжелым было Лизино молчание. Я писал ей каждую неделю, но она не отвечала… Это сейчас можно позвонить в любое время, а тогда телефоны были только у избранных.
Понимал, что ее молчание это, скорее всего, работа моего отца. Но могло быть и не так. Может, беременность протекает плохо. Может, у нее какие-то проблемы с бабушкой, женщина она уже очень пожилая и часто болеет. А может… Слишком много этих «может» роилось в моей голове. По ночам они, как шакалы,
Но я хотел жить! Ради нее хотел жить! Только для Лизы…
От друзей приходили скупые письма. Мужчине сложно писать много. Письмо для женщины еще может получиться большим, но для друга — хватит и пары слов, чтобы передать главное. Мне писали многие. Жалели, переживали, ждали домой. Но никто о ней и словом не обмолвился.
Пока мой лучший друг Петька Митин не написал, что ее видели в баре с Левшой и не один раз. Порвал письмо к чертям. Несколько часов не мог успокоиться. Рычал, кулаки в кровь о стены сбил. Ложь! Не могла она так поступить… Но в армии другие законы. Слишком многих бросают, не выдержав разлуки. Не я первый, не мне быть последнему. Мы никогда с Лизой не расставались так надолго. Испугалась, что меня убьют, а она с ребенком одна останется? Нет! Это все отец мой подстраивает. Уверен!
Но от него за все эти полгода не весточки, не звоночка… Смирился? Вряд ли, и все же… Петька не будет мне врать. Он один единственный был в курсе всего. Я ему верил, как себе. И Лизка не писала…
А потом начались письма от других ребят. И там одно и тоже: Лиза встречается с Витьком. Не верил, рвал письма. Ночью волком выл, потому что перед глазами она вставала в объятиях другого. Зерно сомнения попало в благодатную почву. Я жаждал правды! У меня напрочь отключались мозги. Хотел из армии рвануть, чтобы увидеть Лизу…
Не потребовалось… По срокам она должна была родить. Ждал этого, как дембеля. Думал, что хоть как-то весточку пошлет. Меня вызвали в штаб. Не шел, летел туда. В кабинете, помимо начальника увидел отца. Внутри как-то все замерло от нехорошего предчувствия. Начальник вышел.
Отец подошел ко мне и молча, без приветствия, обнял. Сжал сильно. Я невольно ответил на его объятия. Каким бы гадом он не был — это мой отец. Тот, кто дал мне жизнь, научил многому, не смотря на мое поведение, помогал… Он разомкнул объятия и осмотрел меня с ног до головы. В его глазах была тоска и переживание.
— Здравствуй, Максим, — произнес отец глухим голосом.
— Привет, — поздоровался с ним.
— Изменился ты… возмужал, заматерел…
— Жизнь заставила.
— Понимаю, — он присел на стул. — Домой не хочешь?
— Хочу, — не видел смысла врать, — но, сам понимаешь, не могу.
— Да… если хочешь, я помогу, — начал было папа.
— А что взамен? — взбрыкнулся вмиг я.
— Ничего, — спокойно ответил он. — Макс, я просто хочу, чтобы ты вернулся домой и все. Я ни буду тебя не к чему принуждать, будешь жить так, как посчитаешь нужным. Знаешь, я многое переосмыслил после твоего призыва. Да, я изменял твоей матери, но любил ее все равно. Когда она умерла, это меня сильно подкосило. Я понял, сколько дров наломал. Сын, возвращайся домой, с начальством твоим все улажу… У меня кроме тебя никого больше нет.
— У тебя есть внук или внучка, — зачем-то
Лицо отца немного побледнело. Он сжал губы в тонкую полоску и тихо проговорил:
— Ты все равно узнаешь… Твой ребенок умер при родах… Лиза… она тебя не дождалась, начала встречаться с вашим одноклассником. Ее часто стали видеть с ним в барах. Я беседовал с врачом, который принимал у нее роды. Твой сын задохнулся еще в утробе…
Я не помню, что было потом. Он еще не успел договорить, а у меня ослепила яркая белая вспышка… пришел в себя от удара о бетонный пол. Меня четверо здоровых парней держали, а начальник вокруг отца бегал, лицо которого было похоже на кровавое месиво. Это потом ко мне начнут возвращаться воспоминания… Я не поверил ему, от такой жуткой лжи просто озверел, поэтому накинулся на отца и избил его. Но отец не защищался. Он принимал удары, позволяя мне выплеснуть на себя накопленную боль. Это заставило меня задуматься. А врет ли он?
Попросил отца устроить мне разговор с Лизой. Не знаю, чего это ему стоило. Но через сутки я, наконец, смог услышать ее голос:
— Алло.
— Лиза, — говорил, а самого трясло, как в лихорадке от одного ее голоса — это я, Максим.
— Максим… — голос как у пьяной, мать твою.
— Да, почему ты мне не писала? Что с тобой, малыш?
— Со мной? Все хорошо. Не писала… я так устала, извини, хочу спать.
Она еле говорила. У меня внутри все похолодело от предчувствия.
— Как там наш малыш? — произнес на одном дыхании.
— Малыш… ребенок… — долгая тишина в трубке. — Он умер, — ответила она каким-то загробным голосом.
Я вспыхнул мгновенно, как факел, от правды:
— Ты сдохнешь, сука, в муках сдохнешь за моего умершего сына!
Орал, кричал, долбил телефонную трубку, из которой доносились гудки. Ломал все, что под руку попалось. Мечтая только об одном — добраться сейчас до нее и вырвать суке сердце. Хорошо, что меня после этого звонка на пару дней в карцер посадили. Отсиделся в холодном помещении, отрезвил голову, заморозил сердце. Я не принял предложение отца. Знал, приду сейчас домой и просто убью ее. Нет, она не заслуживает легкой смерти. Ей будет уготована другая судьба.
Отслужил следующий год верой и правдой Родине. Мечтая в тайне умереть от очередной пули, не знал, как жить дальше. Возвращение домой не принесло облегчения. Только приехал, как узнал о ее свадьбе с Левшой. В тот же день отец меня увез за границу, где я жил в постоянном пьяном угаре, где родилось мое окончательное желание уничтожить Лизу…
Все эти десять лет верил: в холоде бетона карцера я навсегда похоронил чувства к ней, закопал и поставил могильную плиту. И до сегодняшнего дня плита стояла крепко… а теперь она начала трескаться…
Глава 9. Лиза
Я не могла уснуть. Да и как это сделать, если подушка уже насквозь мокрая от слез, а они и не думают останавливаться. И перед глазами Максим стоит…
Столько лет я пыталась смириться, научиться жить без него. Жить научилась, но вырвать из сердца не смогла. Он стал не просто моей первой любовью, Макс — моя единственная любовь. Не знаю, что будет дальше, но сердце навсегда останется принадлежать ему. Он своего добился.
Я улыбнулась сквозь слезы. Как Максим меня добивался! От воспоминаний дух захватило. С первых минут знакомства Старов дал понять — или я с ним буду, или ни с кем. Меня это, конечно, взбесило. Кто он такой? Возомнил себя царем? Не замечала его, игнорировала все разговоры и предложения, поступающие от него, но за партой, правда, с ним сидела.