Ты моя, Ангел, а я твой....

Мартин Лидия

Мы обе вздрогнули.

– И что такое с этим алтарём? – продолжала она, раздражающе не ведая, что я бы лучше поговорила о жизненном цикле плесени, чем о фильме. – Почему плохой парень кинул камень в огонь до того, как связал её? Когда я услышала шипение её плоти…

– Ладно! – я практически кричала. – Куда дальше?

– А могу я просто сказать, что если бы парень когда-нибудь так меня поцеловал, меня бы вырвало даже всухую. Отталкивающий – с этого даже не начать описание того, что происходило с его ртом. Дело в макияже, верно? Я имею ввиду,

на самом деле ни у кого же нет такого рта в реальной жизни….

– Мой обзор должен быть готов к полуночи, - сказала я, перебивая её.

– Ой. Правильно. Тогда в библиотеку? – Эллисон открыла дверь своего фиолетового Доджа Неон 95-го года. – Знаешь, ты очень обидчива.

Я скользнула на пассажирское сиденье: - Вини в этом фильм.

Вини «любопытную Варвару» за моим окном прошлой ночью.

– Я говорю не только про сегодняшний вечер. Я заметила, - она говорила с ехидным изгибом губ, - что ты была необычайно раздражительна добрых полчаса после биологии в последние два дня.

– Это тоже просто. Это вина Стайлза.

Глаза Эллисон метнулись к зеркалу заднего вида. Она приспособила его для лучшего обзора собственных зубов. Облизнув их, она выдала улыбку для практики. – Должна признать, его тёмная сторона взывает ко мне.

Мне не хотелось признавать этого, но Эллисон была не одинока. Меня тянуло к Стайлзу так, как никогда не должно было тянуть ни к кому. Был между нами тёмный магнетизм. Рядом с ним я чувствовала себя увлечённой к опасному краю. Было ощущение, что он может в любой момент толкнуть меня за край. – Я слышала, ты говорила, что заставляет меня хотеть…. – я остановилась, пытаясь подумать, чего конкретно наше влечение к Стайлзу уже заставило меня хотеть. Кое-чего неприятного.

– Скажи мне, что не считаешь его красавчиком, - сказала Эллисон, - и я обещаю больше никогда не произносить его имя.

Я дотянулась и включила радио. Кроме прочего, должно же быть что-то получше, чем крушение нашего вечера из-за приглашения в него, пусть и абстрактного, Стайлза. Высидеть рядом с ним час в день, пять дней в неделю, - это было много больше, чем я могла вынести. Я не отдам ему ещё и мои вечера.

– Ну? – давила Эллисон.

– Ну, может, он и красавчик. Но я бы последняя об этом узнала. Я плохой судья на его счёт, извини.

– Что ты имеешь в виду?

– Это значит, что я не могу игнорировать его личность. Здесь никакая красота не поможет.

– Не красив. Он…. крут. Сексуален.

Я вытаращила глаза.

Эллисон посигналила и нажала на тормоз, так как впереди идущая машина остановилась. – Что? Ты не согласна или грубовато-плутоватый - это не твой тип?

– У меня нет типа, - сказала я. – Я не так узка.

Эллисон засмеялась. – Малыш, ты более, чем узка – ты ограничена. Зажата. Твой диапазон так же широк, как у одного из тренерских микроорганизмов. Есть всего несколько, если они вообще есть, парней в школе, на которых бы ты запала.

– Это неправда, - слова вырвались автоматически. Это и не было правдой, пока я не произнесла

их и не удивилась их точности. Я никогда не была серьёзно заинтересована кем-либо. Насколько странной я была? – Дело не в парнях, дело в… любви. Я пока не нашла её.

– Речь не о любви, - сказала Эллисон. – Речь о развлечении.

Я приподняла брови, сомневаясь: - Целоваться с парнем, которого я не знаю, и который мне безразличен, это развлечение?

– Ты что, была невнимательна на биологии? Речь идёт о намного большем, чем поцелуи.

– О, - мой голос звучал поучающие. – Генофонд достаточно искажён и без моего участия.

– Хочешь знать, кто, по-моему, реально хорош в этом деле?

– Хорош?

– Хорош, - повторила она с непристойной улыбкой.
– И не частично. Твой партнёр.

– Не называй его так, - сказала я.- Партнёр подразумевает позитив.

Эллисон втиснулась на парковочное место рядом с дверями библиотеки и заглушила двигатель. – Ты когда-нибудь фантазировала, как целуешься с ним? Когда-нибудь втайне бросала украдкой взгляд в его сторону и представляла, как бросаешься на Стайлза и со страстью впиваешься в его губы?

Я таращилась на неё с видом, который, надеюсь, говорил о том, что я повергнута в шок. – А ты?

Эллисон ухмыльнулась.

Я попыталась представить, что сделал бы Стайлз, если бы ему преподнесли эту информацию. Как бы мало я ни знала его, я ощущала его отвращение к Эллисон так, как если бы оно было достаточно реальным, чтобы его потрогать.

– Он недостаточно хорош для тебя, - сказала я.

Она застонала: - Осторожнее, ты только сильнее заставляешь меня желать его.

В библиотеке мы заняли стол на первом этаже рядом с отделом художественной литературы для взрослых. Я открыла свой ноутбук и набрала: Жертвоприношение, две с половиной звезды. Возможно, две с половиной было низковато. Но у меня на уме было так много, что я не чувствовала себя достаточно объективной.

Тут Малия Тейт , единственная второкурсница в истории средней школы Колдуотера, попавшая в университетскую команду поддержки, уселась на край нашего стола. Её коричневые волосы были заплетены в мелкие косички и, как всегда, на оштукатуривание её кожи ушла половина бутылька тональника. Только три четверти дюйма отделяло край её юбки от начала нижнего белья… если, конечно, она его носила.

– Привет, толстуха, - сказала Малия, обращаясь к Эллисон.

– Привет, цирковой уродец, - Эллисон отбила мяч.

– Моя мама подыскивает моделей на этот уикенд. Оплата девять долларов в час. Я подумала, тебя это заинтересует.

Мать Малии управляла местным отделением JCPenney, и по выходным в панорамных витринах магазина, выходивших на улицу, в качестве моделей в бикини у неё работала Малия и остальные чирлидерши.

– Она с ног сбилась в поисках моделей для белья супер-размеров, - говорила Малия.

– У тебя между зубами застрял кусок еды, - ответила Эллисон. – Как раз в трещине между двумя передними зубами.