Ты моя вечная проблема
Шрифт:
В этот раз я впервые дошла до финала, мне сильно хотелось получить пусть и маленькие, но всё равно медальки, почувствовать их вес на шее и пожать руку тренеру, с которым была я знакома давно.
Через окно было видно, как кружиться снег, и сегодня он шёл не переставая. Окна моей комнаты выходили прямо во двор, который был часто заставлен машинами, но сейчас все были на работе и по детской площадке бегали маленькие детишки из рядом стоящего детсада и лепили снеговиков. Все попытки их были тщетны: из-за сильных морозов снег не лепился, и когда они в очередной раз старались слепить хоть не большой шарик, он тут
Но отвлеклась от своих наблюдений, когда во двор въехала чёрная машина. На телефон мне сразу пришла смеска, что к дому подъехал нужный мне транспорт, и я сразу же собралась, взяв с собой рюкзак, положив в него на всякий случай блокнот и ручку.
В машине нас оказалось только трое: водитель, я и сам Павел Николаевич. По салону и аппаратуре я сразу же узнала Range Rover. Стёкла машины были затонированые, однако меня больше удивило то, что двери и сам кузов были слишком плотные. Только потом я узнала, что эта машина пуленепробиваема.
Я сидела рядом с Павлом Николаевичем, который, как и я, сидел на заднем сиденье. Чёрное пальто мужчины было расстегнуто, и из-за него виднелись бела рубашка с деловым серебристый костюм на накаченном теле. В машине нависла, в некотором смысле, неловкая тишина, которую прервать я не решалась, и тогда мужчина взял инициативу на себя
— Я рад, что вы согласились, Юлия…
Голос мужчины был всё так же добр, и он мне чем-то напоминал отца. Однако мне стало неловко от того, что человек, который на много старше тебя, обращается на «вы».
— Давайте вы будете меня называть Юлей и обращаться на «ты», а то чувствую себя.
— Хорошо, просто Юля, думаю тебе понравиться у нас.
Его голос затих, и остальное время мы ехали в тишине. Некоторое время я смотрела в окно, а после перешла на водителя. В прямоугольном зеркальце заднего вида как раз отражалось его лицо: на нём был небольшой шрам под глазом, что меня очень впечатлило, я бы даже сказала, напугало. И ситуация стала нравиться мне всё больше и больше. Я еду в машине с водителем, у которого под глазом шрам, на высокой скорости, в пуленепробиваемой машине, с вообще не знакомым мне мужчиной.
Теперь уже я нарушила тишину через четверть часа, когда машины выехала за город.
— А можно спросить, где центр вообще находиться?
Я удивлённо посмотрела на Павла Николаевича, стараясь скрыть беспокойство. Но мужчина его заметил и улыбнулся, стараясь сдерживать смех.
— Не волнуйся ты так, в лес к волкам на растерзания мы тебя точно не увезём.
После этих слов мужчина рассмеялся ещё больше, а вот я понемногу начинала краснеть. На мгновение услышала чей-то смех ещё, и в зеркале заднего вида отобразилось смеющееся лицо водителя автомобиля. Теперь я уже действительно чувствовала себя глупо.
— Центр находиться в столице, так что потерпи, скоро приедем.
Жила в городе я большом, однако столицей он не являлся, что не скажешь
Вскоре я вновь решала поинтересоваться насчёт центра, однако мне отказали и предупредил, что бы я набралась терпения. Через полчаса мы въехали в столицу. Её я сразу узнала по высокоэтажным зданиям.
И моей мечтой было купить в одном из таких домов в квартиру, жить подальше от родителей, но не потому что они меня вечно доставали или раздражали, причина была совсем другой. Я сама не хотела, что бы родители знали о моих проблемах, ведь так они бы дольше жили… Когда я прихожу домой с какими-то плохими новостями, то всегда стараюсь это скрыть, натянуть как можно шире улыбку на лице, когда даже так и хочется взять первую попавшуюся под руку подушку и выплакаться.
Именно эта мысль меня толкала на то, что бы в будущем быть по дальше от них. Но всё же маму до сих пор беспокоит одна вещь, от которой я пытаюсь её избавить или же успокоить, но никак не получается. Всё связано с моим одиночеством… Мама не понимает, почему я не хочу заводить друзей, или же кого-то более, чем друг. Папу тоже стал настораживать тот факт, что с парнями я только дружу, и уже должна была бы по сути кого-то присмотреть. Но, ни друзей, ни парня мне не хотелось, потому что я еще не была готова с кем-то делить личное время, которое с радостью посвящаю баскетболу и бегу на стадионе.
Мышцы у меня были хорошо развиты, однако не выделялись, что мне очень нравилось. Фигура у меня с очень аккуратной и тонкой талией. Единственная проблема, которую и проблемой то я не считала — это грудь. Так что были парни, которые на меня засматривались. Но о моём отношении к ним Женя прекрасно знал, и, наверное, поэтому до сих пор не осмелился пригласить на свидание.
Через пару минут, как мы въехали в столицу, машина остановилась около большого здания, которое как раз находилось в центре города. Я немного пребывала в шоке от увиденного. Я ожидала, что ЦСВД будет находиться где-то на окраине, а не в самом центре города, к тому же в столице. Машина остановилась всего на пару секунд, пока мы ждали, когда откроются большие ворота в подвальный этаж высокого здания.
Когда какой-то луч нас просканировал, дверь открылась. Мои глаза расширялись всё больше и больше, так как мы заехали на огромную стоянку, занимавшую несколько этажей. Мы же оказались на самом верхнем, и, когда стали спускаться, моему взору открылся вид на неописуемую красоту. Множество машин различных иномарок стояло на парковках. Но наслаждалась я этим зрелищем не особо долго, мы быстро припарковали машину, и теперь Павел Николаевич шёл впереди нас.
— Если я больше не нужен, то пойду…
Павел Николаевич остановился и посмотрел на водителя задумчивым взглядом, а после кивнул в знак согласия и словил ключи от машины, которые ему кинули. Идти с Павлом Николаевичем было немного волнительно, но мужчина шёл уверенной походкой, которую я увидела впервые. Шаги были ровными, и даже если у меня плохо развит глазомер, сказать я могла точно — все они были одинаковые по длине, и как же это было удивительно!
Зайдя в стеклянный лифт, мы начали подниматься через этажи с довольно высокой скоростью. Но её мне хватило времени, что бы разглядеть высокое здание.