Ты моя жена. Настоящая

Пиратова Лана

Он уезжает, а просто иду по тротуару. Не смотрю по сторонам, просто иду.

Все мои мысли о Давиде.

Это он из-за меня? Но зачем?

Опять необдуманные поступки… Когда казалось, что уже все, все успокоилось. И вот опять. Давид…

Звонит телефон. Вика.

— Привет, сестра, — кричит она в трубку. — Я вернулась. Увидимся?

— Да, — мне не мешало бы отвлечься.

Договариваемся встретиться в кафе.

Вика влетает и бежит ко мне. Я встаю и мы обнимаемся

и целуемся.

— Сколько мы не виделись! — восклицает она. — Ты похорошела! — подмигивает. — С Давидом? Как у вас?

И я не в силах переживать все это в одиночку, рассказываю Вике. И про яхту, и про Дактифа, и про Давида в больнице, и про следствие.

— Нифига себе у вас дела, — присвистывает Вика. — Охренеть, сколько наворотили, пока меня не было рядом. Хм… значит так. Ты уже дала им ответ? Не торопись.

Удивленно смотрю на нее.

— Давай решим, сколько попросим за твою помощь, — она по-деловому отодвигает чашку кофе и достает ручку из сумки. Распрямляет салфетку.

— Ты чего? — хмурюсь я.

— Чего? — смотрит удивленно. — Им нужна твоя помощь. Они сейчас любую сумму заплатят. Вот и отомстишь ему. Он ведь пользовал тебя, Вась, не забывай. Сколько он тебе слез принес?

— Перестань, — я достаю деньги и кладу их на столик. Встаю, чтобы уйти.

— Ты чего? Куда ты? Это шанс же! Вот дурная!

Дальше я уже не слышу. Выхожу из кафе и, спрятав голову в капюшоне, бегу к метро.

Проходит неделя.

Самая долгая неделя в моей жизни.

Весь день и всю ночь я жду звонка. Ведь разница во времени. А вдруг они и ночью позвонят?! Звонок телефона на максимуме, чтобы, даже если я усну, он бы разбудил меня.

Тигран звонил всего два раза. Сухо рассказал об обстановке, передал привет и слова благодарности от Давида. И все.

Последний звонок от него был два дня назад. И с тех пор тишина.

Мы созванивались с родителями Давида. Но они знали не больше меня.

Я чувствую, что мои нервы на пределе. Любой шорох — и я вздрагиваю. Звонок телефона — и я перестаю дышать.

Сколько это еще будет продолжаться? Сколько?!

От бессилия бью подушку кулаками, а потом реву в нее.

Сижу дома, боясь пропустить что-то важное. Никого не хочу видеть. Ничего не хочу.

Не помню, когда я ела в последний раз. Но раз жива значит ела.

Опять проверяю телефон, как будто могу пропустить звонок.

Падаю на кровать и утыкаюсь в подушку. Так и лежу, пока не проваливаюсь в пустоту.

Нет, Василиса, не спи. Нельзя. Пытаюсь очнуться, но силы покинули меня. Сказывается напряжение этих дней.

Я больше не в силах бороться со слабостью, накрывающей меня.

И мне

снится сон. Впервые за эти дни!

Такой яркий и красивый сон.

Море. Синее бескрайнее море. Песок и мы с Давидом идем по нему. Волны омывают наши ноги.

Мы оба в белой одежде. Держимся за руки. Я чувствую как будто по-настоящему тепло руки Давида. Его пальцы.

И вдруг навстречу нам бежит… Любимчик? Это же он!

Я смотрю на Давида и он улыбается мне в ответ.

Любимчик уже у моих ног, встает на задние лапы и цепляется за меня. Лижет руки.

Я смеюсь. Во сне смеюсь. Хотя, мне казалось, что я уже забыла, как это делать.

Любимчик отскакивает и начинает прыгать, радостно виляя хвостом. И лает. Громко, задорно.

И лай такой. Как будто я слышу его вживую.

Какой яркий и насыщенный сон.

И опять лай.

Да что такое?! Почему он такой реальный?

Я брежу?

С трудом приподнимаюсь и открываю глаза.

И трясу головой. Что за…?!

Это же и правда Любимчик! Живой! И он здесь!

Глава 21. Василиса

— Ты как тут оказался? — Любимчик лижет мне руки, а я чешу ему за ухом, но оглядываюсь по сторонам. Он же не мог сам сюда прийти. Кто впустил его в дом?

Замечаю силуэт в дверном проеме. В комнате все еще темно, но я там точно кто-то стоит! Я вижу его.

Собака сразу же замолкает. Садится рядом и тихонько скулит.

Я встаю с кровати и иду к двери. И фигура делает шаг в комнату.

В полумраке я легко различаю.

— Давид, — вырывается у меня и я не могу отвести от него глаз.

Давид проходит в комнату и подходит совсем близко.

Я с ужасом вижу, что у него перебинтована рука до локтя. А лицо… Что с ним? У него на лице несколько белоснежных пластырей, которые сейчас в свете луны слепят.

Слезы собираются в глазах и, когда я моргаю, первая слезинка уже стекает по щеке.

— Давид, — шепчу я и падаю ему на грудь.

Сильные горячие руки прижимают меня к себе. Он трется колючей щекой о мою скулу.

— Как же я скучал, Василиса, — произносит он. — Ты ждала меня. Знаю, что ждала.

— Давид, — я уже не сдерживаюсь и реву. Произношу слова сквозь всхлипы. — Давид, ты вернулся. Насовсем? Что с тобой? Что они сделали? Давид, зачем ты? Я так переживала. Давид…

— Ну, тихо-тихо, — чуть усмехается он. — Ты меня добьешь вопросами. Все хорошо же. Я вернулся. И даже не надейся, что тебе получится избежать наказания за свои проступки.

Я вытираю слезы и улыбаюсь.

Давид. Все такой же.