Ты моя жена. Настоящая

Пиратова Лана

— Замерзла? — спрашивает Давид.

А потом берет и пересаживает меня себе на колени. Обнимает и прижимает.

— Эта скамейка очень примечательная, — шепчет мне в плечо. — С ней связано самое важное событие в моей жизни.

— Какое? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему. Теперь наши лица совсем близко. Я смотрю на его губы и чувствую, как пересыхают мои.

— На этой скамейке я целовался с первой девушкой, которой признался в любви, — говорит Давид и я отворачиваюсь.

Фу,

гад. Зачем мне знать это?

— Пусти, — пробую убрать его руки с себя и встать. Поворачиваюсь к нему спиной.

Слышу в спину смех.

— Ну, тихо-тихо, — говорит он, удерживая меня.

— Пусти! Давид!

— Ну, вот никогда не дослушаешь и сразу убегать! Опять?!

Буквально дергает меня на себя. Одной рукой прижимает за талию, а вторая рука уверенно идет вверх. И вот уже он сжимает мою грудь.

— Василиса, — его горячее дыхание обжигает даже сквозь ткань платья.

Пальцы мнут грудь и какое-то приятное тепло растекается по телу.

— Пусти, Давид, — все равно говорю я. — Пусти. Наслаждайся один тут воспоминаниями о первой любви. Без меня.

Я еложу попой и в один момент прямо четко так ощущаю, что в нее мне упирается что-то очень твердое.

— Успокойся, зайка, — говорит Давид.

Приподнимает меня и разворачивает к себе лицом. Его возбужденный член теперь упирается мне четко между ног.

Толкаю его в плечи, хотя он пытается приблизить меня к себе.

— Хочешь узнать имя той девушки? — спрашивает, ухмыляясь.

— Может, ты мне еще расскажешь, в какой позе поимел ее в первый раз?! — возмущаюсь я. — Пусти, Давид! Пусти!

— Я и показать могу. Повторить, так сказать, — он хватает меня за бедра и начинает двигать меня на своей ширинке. — Или ты забыла?

Я хмурюсь. Удивленно смотрю на него.

— Эту девушку зовут Василиса, — улыбается он. — И, похоже, что она собирается сейчас трахнуть меня через штаны.

Я часто моргаю, пытаясь переварить то, что услышала.

— Подожди, то есть…

— Это ты, зайка, ты. Я никому про любовь не говорил до этого, — он вдруг резко становится серьезным. Притягивает меня к себе. — Я люблю тебя, Василиса. Люблю.

Его губы все ближе и ближе. И я сгибаю руки, позволяя ему приблизиться ко мне.

И о накрывает мой рот. Сразу же впивается в него. Язык проникает внутрь и я закрываю глаза, позволяя ему делать со мной все, что угодно.

Но Давид лишь целует. Удерживает мою голову за затылок и жадно терзает мои губы.

У меня внутри живота сводит, потому что мало. Очень мало.

И да. Я скучала по такому Давиду. По такому напору.

Опять двигаю попой на его члене. Он уже такой большой и такой твердый. Я не сдерживаюсь и, краснея от смущения, кладу

руку ему на ширинку.

Давид сразу же останавливается. Я открываю глаза, а он смотрит на мою руку. Усмехается.

— Пора домой, — говорит, чуть отодвигая меня от себя. — Холодно становится.

Какого хрена?!

Именно это мне хочется прокричать, но я молчу.

На выходе из парка нас уже ждет машина. До дома мы доезжаем опять в тишине.

Что-то не то с нами происходит. Не то.

В коридоре Давид говорит:

— Мне еще надо поработать. Не жди меня, ложись спать.

Разворачивается и просто уходит в какую-то дальнюю комнату. Я стою немного ошалевшая. Я не понимаю, что происходит.

Он говорит о любви. Он хочет меня. И вот такое?

Но, ладно, поработать так поработать.

Поднимаюсь в спальню, принимаю душ и ложусь в кровать. Честно пытаюсь уснуть. То на одном боку, то на другом. В итоге лежу на спине и смотрю в потолок. Недолго.

Вскакиваю с кровати. Осматриваю себя в зеркало. Поправляю пеньюар и сбившиеся волосы и выбегаю в коридор.

Тихо ступая, подхожу к той самой комнате, куда ушел Давид. Прислушиваюсь — тихо. Дверь приоткрыта и я несмело вхожу.

Оглядываюсь в полумраке — Давида нигде нет. Но потом замечаю его голову из-за спинки кресла перед камином.

Зажмуриваюсь, набираясь смелости, и иду к нему. Сразу же обхожу кресло и встаю перед Давидом.

Он сидит в кресле в расстегнутой рубашке. В руке стакан.

Давид медленно поднимает на меня глаза.

— Что случилось? — спрашивает, проходя по мне обжигающим взглядом.

А у меня соски от напряжения торчат и упираются в тонкий шелк. И именно там и задерживается взгляд Давида.

— Давид, — я сажусь на колени перед ним, — я заснуть не могу.

— Что такое? — ухмыляется он. И смотрит мне в глаза.

Я беру его стакан и залпом выпиваю содержимое. В горле сразу же жжет, глаза слезятся. Что за гадость.

— Полегче, — смеется Давид. Потом наклоняется ко мне и берет за подбородок. — Я не узнаю тебя, Василиса, — смотрит пронзительно. — Почему ты не спишь?

Я кладу руки ему на ноги. Он бросает на них быстрый взгляд. И опять в глаза.

— Давид, — опять говорю я. — Почему ты такой?

Видимо, алкоголь придал мне уверенности и я спрашиваю прямо.

— Чтобы ты не думала, что мне от тебя только секс нужен, — говорит он, все еще удерживая меня за подбородок.

— А я так и не думаю, — почти шепчу. — Я…

Вместо слов кладу ладонь ему на голую грудь и веду вниз. Останавливаюсь на ремне.

Давид опускает взгляд и смотрит. Как будто ждет, что же будет дальше. И я веду руку еще ниже. Но он перехватывает ее.