Ты нас предал
Шрифт:
— Да какие стеснения, девочка? — не сдавался Ильяс. — Лично я по-прежнему считаю тебя частью нашей семьи, несмотря на то, что кто-то может считать иначе.
— Мне так спокойнее.
— То есть, у нас тебе всё же было неспокойно?
— Нет, просто на как бы своей территории мне легче.
— Возвращайся домой, Надь.
— Извините, Ильяс, — решила я всё же поставить точку в этом вопросе. — При всём уважении к вам — это ваш дом, а не мой. Это вас там чтут и ждут, а не меня. Поэтому я останусь
— Да это не беспокойся! Никто не прогонит тебя отсюда, я прослежу.
— Спасибо.
Однако оставаться я не намерена всё равно. Хочется совсем забыть об этом семействе, и квартира Рената не даст мне этого сделать. Но вслух я озвучивать свои мысли не стала, чтобы не обижать свёкра, который искренне переживал за мою судьбу.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Да, Ильяс Дамирович. Уверена.
— Тогда может быть, тебе помощь какая нужна? Что же ты ушла с пустыми руками.
— Мне ничего не надо, спасибо, — вежливо отказалась я. — Всё, что необходимо у меня есть. Вам спасибо за заботу, и всего доброго.
Как бы хорошо я не относилась к свёкру, но разговоры с ним мне тоже напоминали о неверном бывшем, а потому хотелось уже завершить эту беседу. Брать от них я всё равно ничего не буду. Ни от кого из них.
— Смотри сама, девочка, — ответил Ильяс. — Я не вправе тебе навязываться. У тебя точно всё в порядке?
— Да, всё в порядке.
— Тогда звони, если понадобиться помощь. Не Ираиде звони, мне.
— Хорошо, спасибо, — ответила я, понимая, что никогда ему не позвоню, даже если буду при смерти.
— Ну, тогда не пропадай…
— И вам всего доброго. До свидания.
Я повесила трубку, глядя невидящим взглядом в стену. Разговор со свекром отчего-то снова размазал меня как масло по хлебу…
Внезапно смартфон в моих руках снова завибрировал.
Входящее смс — мой баланс пополнен.
Довольно круглая сумма, от Ильяса Дамировича К.
Я вздохнула.
Всё же свёкр меня не послушал и сделал то, что мог дистанционно — закинул мне на карту денег по номеру телефона…
Хотя, конечно, приятно, что не один только Ренат оказался неравнодушным к моей ситуации.
Мир не прогнил до конца, и это внушало надежду.
На следующее утро, выпив одно лишь кофе натощак, потому что от нервов есть мне не хотелось совершенно, я приехала к загсу.
Дрожащими руками взяла ручку и бланк заявления на расторжения брака на стойке и присела с ним за стол.
Какое-то время тупо смотрела на лист с графами и строками.
Неужели сейчас я это заполню и вскоре наш брак с Богданом аннулируют?
Детей у
Рука еле двигалась по бумаге. Я заставляла себя не поддаваться эмоциям, а просто писать то, что требовали графы.
“Новая фамилия после расторжения брака” — прочла я и задумалась.
Раз уж отказываться от всего, то и от фамилии Богдана тоже.
“Соловьёва” — вывела я на бумаге и поставила ниже дату и свою подпись.
Оглядела получившееся заявление.
Вот и всё. Теперь осталось его отдать и ждать, когда нам объявят, что отныне мы не муж и жена.
Я заплатила пошлину, отдала заявление сотруднице загса и вышла из здания.
Из глаз брызнули слёзы, я шла по улице, не обращая внимания на них.
Я знаю, что сделала всё правильно, другого выхода из ситуации нет, но всё равно было очень больно и тяжело осознавать, что это конец.
Как будто до этого была глупая надежда, что всё окажется лишь дурным сном, а сегодня я поняла, что точка поставлена. И поставила её я сама. Расставила точки в многоточиях Богдана…
Теперь мне предстояло ещё более переживательное мероприятие — забрать вещи из квартиры. Той самой…
В кармане пальто я нащупала связку ключей и сжала холодный металл.
Последний раз туда зайти, последний раз воспользоваться этими ключами.
Собрать вещи и уйти.
План простой ведь.
Ты сможешь, Надя.
Ты всё сможешь!
Возле двери, уже достав ключи, потопталась.
Неужели я сейчас снова окажусь…там?
Не хотелось. Всё нутро противилось тому, чтобы просто переступить порог этой чёртовой квартиры, где когда-то я была счастлива, а потом меня в ней же хладнокровно убили. Не физически, конечно. Моя жалкая и никому не нужная теперь оболочка женщины продолжала существовать, но душу просто вынули, и теперь я напоминала манекен: пустая, без жизни в глазах, без улыбок.
Но сделать это нужно — забрать свои вещи, чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда.
Один раз больно, чтобы потом больше не было. Надо просто потерпеть.
И тут в голову пришла шальная мысль — а если Богдан там, внутри?
Меня бросило в дрожь…
Сначала я позвонила в дверь. Ну, вдруг, они там опять забавляются…
Не хочу снова это ни видеть, ни слышать.
Но мне никто не открыл дверь. Я приложила ухо к дверному проёму. В квартире явно стояла тишина. Нет никого, видимо, и это лишь к лучшему.