Ты - наша
Шрифт:
Но бесконечно прятаться тоже невозможно, учитывая такой выбрык с его стороны. Я-то думала, что отвадила его, а, оказывается, это вообще не так!
— Где твой жених, маленькая? — неожиданно задает вопрос Камень, тяжело сжимая меня и поглаживая большими пальцами по животу… Вверх-вниз… Вверх-вниз… Становится горячо и страшно. А еще голова, судя по всему, отключается окончательно, потому что смысл вопроса не сразу понимаю.
Жених?
Какой еще жених?
Ох, черт! Жених!
— До-дома… — растерянно булькаю
Пальцы замирают прямо напротив пупка, Камень жестко вглядывается в мое лицо:
— У тебя?
— Чего?
— У тебя дома, спрашиваю, жених?
— Не-е-ет…
Камень жмурится, словно кот, довольно и мягко, кивает, будто услышал то, что ему хотелось, а затем отпускает меня и просто молча сбегает вниз по лестнице!
И в этот раз я не совершаю прежней ошибки, не бегу следом выяснять, что именно он имел в виду.
Сдается мне, что ничего хорошего я в любом случае не услышу.
Стою, бессмысленно глядя вниз, в проем лестницы, где скрылся только что Камень, и как-то даже мыслей в голове никаких. Пусто-пусто там, словно в барабане.
Наверно, какие-то вещи для меня сегодня — чересчур.
Надо домой, пожалуй, помыться, поесть, лечь в кровать… И проспать минимум сутки!
— Вот ты коза! С Камнем мутишь, оказывается! — обиженный голос Маринки за спиной дает понять, что рановато я настроилась на спокойное завершение вечера.
Не с моей удачей, как говорится…
Поднимаю голову, смотрю на нее, стоящую на верхней ступеньке лестницы, вздыхаю. Маринка пылает праведным гневом, ее можно понять… Наверно. Меня бы кто понял!
Становится как-то очень грустно и одновременно обидно за себя, любимую.
И вообще не хочется сейчас заниматься выяснением отношений.
— Это вообще не то, о чем ты подумала, Марин, — со вздохом поясняю я, поворачиваюсь и иду вниз по лестнице.
— Эй… Стой! Как это “не то”? — Маринка догоняет меня, цепляет за локоть, заглядывает в лицо, — ты же только что с ним обнималась! Ну, Вась… Ну скажи, что ты с ним мутишь! Клянусь, я — могила! Никому! Вообще! А ты меня на бой сводишь? Мне там так один парень нравится, Тигр, может слышала?
Я вообще не понимаю, о чем она говорит, ускоряюсь, стремительно летя вниз по ступенькам.
— Марин, мы не встречаемся, — терпеливо повторяю я на бегу, — вообще. Мы просто разговаривали, а ты все не так поняла.
— Окей, ладно! Ладно! — Маринка ускоряется тоже, чтоб успевать за мной, — но на бой ты отведешь меня, да? Он уже завтра!
— Какой бой, что ты несешь? — бормочу я, с удивлением понимая, что Маринка, судя по всему, не держит на меня зла за казус на прослушивании, вообще про это забыла и думает совсем о другом теперь. Боже, у нее сосредоточенности меньше, чем у рыбки Дори!
— Ты чего? Об этом весь универ говорит! —
На этом моменте я торможу и перехватываю Марину за плечи:
— Марин! Приди в себя! Я не встречаюсь с Камнем, разговаривала пару раз и вообще никакого отношения не имею ни к нему, ни к его делам! Мне идти надо! Прости!
После этого я разворачиваюсь и, не слушая горестные вопли Маринки про порушенную дружбу, бегу прочь уже из этого рассадника греха и порока.
Главное, чтоб реально рассадник был снаружи…
А не внутри меня.
28
Я была бы очень рада, если б этот жутко длинный день наконец-то завершился… Но что там было про меня и удачу?
Вот то-то…
В голове крутятся бешеными белками мысли про Камня, его слова, его взгляды, прикосновения, и Маринка тут еще со своими претензиями и просьбами, и бой какой-то… Какой, нафиг, бой?..
— А ну, стоять!
Да что же это такое?
Я сейчас настолько загружена, что на Тошку, преградившего мне дорогу с явным выражением поругаться на лице, смотрю злобно.
И, не считая нужным вообще с ним разговаривать, пытаюсь обойти по касательной.
— Стоять, я сказал! — рявкает он, изображая властного господина, и хватает меня за локоть, резко дергая на себя.
От неожиданности буквально лечу в его сторону, машинально хватаюсь за плечи бывшего друга.
— Ты сдурел???
— Это ты сдурела! — шипит он злобно, встряхивая меня больно и жестко, — какого хера ты устроила? Я тебе запретил! Ты меня опозорила!
— Чего? — я, несмотря на то, что голова серьезно так мотается от каждого грубого рывка, прихожу в какую-то священную боевую ярость. Потому что сколько можно уже меня доставать? — Ты рехнулся? Запретил? Ты мне не можешь ничего запрещать, понял? Ничего! Сам себя позоришь, дурак!
— Да ты… Да ты… Сучка! — выдыхает Тошка и неожиданно принимается меня целовать! Это до такой степени вымораживает, что не могу терпеть, дергаюсь в его руках, отворачиваюсь, стремясь избавиться от слюнявых поцелуев, а Тошка словно с ума сходит, лижет мне шею, щеки, пытается поймать губы и бормочет при этом торопливо и жалко, — ну хватит уже, хватит… Ну ты же моя, понимаешь, моя! Я же тебя с детства… Я же за тебя…
— Да что за бред? — сатанею от злости я, — Тошка, пусти! Пусти! Я не хочу, не хочу!