Ты не мой BOY

– Корниенко! Чтоб тебя...

– Здесь, товарищ капитан!
– делаю шаг вперёд.

– Это чье?
– демонстрирует две моих последние пачки сигарет.

Блять... Я же только через десять дней отсюда выйду! Я ж без них сдохну...

– Не могу знать, товарищ капитан, - недовольно закатываю я глаза.

– Итак, к нам на территорию военного училища сегодня ночью закрался диверсант. Подложил две пачки сигарет и пачку презервативов рядовому Корниенко. Поэтому сейчас весь состав

начинает искать диверсанта. Ищем до ужина! Корниенко как пострадавшая сторона в рейд не идёт. Отдыхает в комнате отдыха.

Мля... Меня сожрут сейчас!

– А можно вопрос, товарищ Капитан?

– Можно.

– А если не найдем?

– А я ж сказал - ищем до ужина. Как найдете, будет ужин. Не найдете - не будет ужина!

Ропот по строю. Кто-то меня склоняет, кто-то капитана.

– Распределились по территории, идём цепью с дистанцией два метра!

До утра ходить цепью будем, судя по всему.

– Не по уставу, товарищ капитан, - бубнит стоящий рядом со мной Щепкин.

– Рядовой Щепкин в ходе рейда цитирует устав!

Вот ведь, сука какой! Принесло на нашу голову...

– Шагом марш!

– Товарищ капитан, - догоняю его.
– Мои сигареты.

– Знаю...

– Ну не дроч... не наказывайте пацанов. Мои ведь. Меня накажите.

– Неа, Корниенко.

– Почему?

– Не нравишься ты мне ясно? И я буду драть тебя, пока ты не заберёшь документы и не свалишь отсюда.

А свалить я не могу. Я здесь не по доброй воле!

– Миссия невыполнима, - холодно улыбаюсь я.

– Тогда закупайся вазелином!
– захлопывает перед моим носом дверь.

– Козел...
– цежу я тихо.

Как тебя угомонить-то?

Подхожу к его куртке, висящей на вешалке. Обшариваю карманы. Достаю бумажник.

Хм...

Открываю - семейное фото. Он, жена, две дочки... Одна совсем малышка, второй лет тринадцать. Две русые косы, ямочки на щеках, нос курносый. Медалька какая-то на шее. Пионерка!

Переворачиваю фотку. Пять лет назад... Это сколько сейчас старшей?

Драть ты меня будешь, да, капитан?

Нет... Это я тебя буду "драть"...

Образы главных героев

Дэн и Полина

Наконец-то долгожданный увал!

Толпа парней из моего взвода, торопясь идёт к КПП.

Возле проходной, провожая меня тяжёлым взглядом, курит Капитан Малышкин.

Он курит, а я, сука, нет, уже больше недели. Не курю и почти не сплю из-за того что уши мои сворачиваются в трубочку. Пара сигарет стрельнутая

у нашего прапора - не в счёт.

Глубоко затягивается...

А у меня встает в горле удушающий ком и везде начинает зудить от невроза.

Когда я не курю, я - из безобидного аниматора превращаюсь в невыносимое чудовище. Это уже даже отец принял и не делает мне мозг за сигареты.

Смотрит Малышкин на меня тяжёлым взглядом не просто так. Этого увольнительного он меня лишил за нарушение устава. Но у взвода молодняка "случился" кишечных грипп и нас экстренно погнали в увал всех без исключения, а казармы закрыли на дезинфекцию.

– Корниенко!

Подхожу к нему.

– Я в курсе, что это ты подсыпал молодняку слабительные.

Это не я. Не мой стиль. Я в курсе - кто. Стучать не собираюсь. Но у него во всем всегда виноват я.

– Бездоказательное обвинение, товарищ капитан.

– Забирай документы. По-хорошему. Иначе, не обессудь... Последняя неделя тебе раем покажется.

Вот, доебался!

– Ехали бы вы обратно, откуда перевелись, товарищ капитан, - смотрю на его сигарету.

– Чой-то?...

– Город у нас аномальный. Внезапные бумеранги прилетают.

– Ты мне угрожаешь?

– Угрожаю?! Да я вообще пацифист. "Занимайтесь любовью, а не войной!" - намекаю ему я.
– К чему и Вас призываю.

– Пошел вон, - брезгливо.

– Окей.

Выхожу за КП.

Достаю из бардачка пачку сигарет!

Впечатываюсь в нее поцелуем.

– Любимая моя! Я скучал...

Пацаны, стоящие у моей машины толпой, угорают.

Делаю шаг за бордюр у забора. Потому что бордюр - это ещё территория училища, а за ним - всё, свобода. И глядя через забор из металлических прутьев в глаза капитану с кайфом затягиваюсь.

Голова идёт кругом.

А жизнь-то налаживается!

– Дэн, добросишь нас до центра?

– Угу...

Открыв багажник, прямо на улице переодеваюсь в гражданку, снимая под медленно парящим снежком форменную водолазку и светя голым торсом.

– Вот ты уродец!
– рассматривают мой татуированный торс пацаны.
– Ты сколько это бил?

– Сколько я заливкой это забивал, спроси лучше, чтобы меня в это грёбанное су-чилище приняли.

Натягиваю белую свободную толстовку с серебряным черепом. И крест на шею на мелких черных четках.

– Дэн, ты чего - в бога веришь?

– Верю.

– А чего беспределишь-то тогда так?

– Слушай, Мих, ты ж в батю своего веришь? Веришь! Просто ты с ним не во всем согласен, верно? Вот так и с Богом.

– А крест нафига носишь?

– Это как с тревожной кнопкой на телефоне, куда забит номер бати. Он в курсе, что ты долбоёб, но если ты встрял, все равно постарается вытащить.

Демонстративно и с понтом целую крестик.

– Оберег, короче.

Переобуваюсь в белые кроссовки с мехом. Подпрыгиваю пару раз на снегу. Ааа... Какой же это кайф после берцев!