Ты не в моем вкусе
Шрифт:
— Значит я ещё и виновата? — Я смотрю на неблагодарного Генку и мне уже самой хочется отвесить по рыжей макушке, но он вовремя извиняется:
— Ладно, Лопушок, прости. Спасибо тебе, — Генка улыбается и я отвечаю ему тем же.
— Кто этот ваш Рафальский? — Вот бы мне так курсовые запоминать, как эту сложную, ненужную фамилию
— Сын известного в городе бизнесмена, — начал Генка, — помимо учебы в магистратуре, играет за хоккейный клуб «Ледяные львы», работает у отца в аналитическом отделе, еще спекулирует на инвестиционной бирже. Он хороший
— И откуда такое досье? Я не замечала раньше за тобой задатков шпиона, — смеюсь я и замечаю, как лицо рыжеволосого парня становится более серьёзным и он виновато опускает взгляд.
— Да потому что я встречаюсь с его сестрой
— Оу, — присвистывает Машка
— Дак это из-за неё он тебя так? — Тут же догадываюсь и достаю из кармана свой старенький телефон, чтобы посмотреть который сейчас час
— Ага, — отвечает Генка, а я с ужасом смотрю на яркий экран, который показывает 16:00
— Извините, ребята, но мне пора. До завтра! — Бросаю на ходу и, сломя голову, бегу на остановку.
Утром был дождь, поэтому кругом лужи и слякоть, кроссовки испачкались, джинсы забрызгала грязью, но это совсем неважно, главное успеть на автобус, который будет через пять минут. В больнице приемные часы до пяти, а я так соскучилась по своей любимой бабушке, что просто не могу опоздать. Широким шагом запрыгиваю в салон автобуса и выдыхаю. Успела.
Заплатила за проезд, нашла свободное место, села, чтобы отдышаться и снова задумалась над волнующим меня вопросом — «Где взять деньги?»
А может, правда, попробовать позвонить маме, в конце-концов, за спрос деньги не берут. Сомнения давили и останавливали, но поколебавшись, я все-таки решаюсь. Выхожу из автобуса, глубоко вдыхаю в лёгкие воздух и набираю номер абонента, которому так редко приходиться звонить, а получить от него входящий вызов, что-то на грани фантастики.
Долгие, монотонные гудки учащают сердцебиение, а томительное ожидание сводит с ума. Наконец, по ту сторону телефона раздаётся женский, почти чужой, голос:
— Алло, я вас слушаю!
Я молчу, не в силах что-то произнести, потому что пытаюсь справиться с волнением, которое большом комом подкатило к горлу. У неё даже не записан мой номер.
— Ну говорите, же
— Мама, привет, — голос предательски дрожит, когда я все-таки осмеливаюсь произнести, — как у тебя дела?
— Валя? Это ты?
— Да, мам
— У меня все хорошо, у тебя что-то случилось? Почему ты звонишь? — Спрашивает сухо, без интереса, а мне так и хочется сказать — «Потому что ты моя мать», но я вовремя закусываю язык и перехожу ближе к теме
— Случилось, мам. Бабушка в больнице и ей нужна операция, сумма оправданная — 100 тыс., но у меня нет таких денег, поэтому я позвонила тебе, мне больше не к кому обратиться.
— Валь, я не понимаю, ты хочешь, чтобы я оплатила операцию?
— Мама,
— Не смеши меня, дочка, я никогда не любила твоего отца, — совсем не стесняясь говорит и я улавливаю в голосе насмешку, — Валя, ты уже взрослая девушка и сама должна решать свои проблемы, у меня сейчас денег нет, все, что у меня было, я отдала за твою учебу, поэтому имей совесть…
— Хорошо, мам, я поняла. Пока, — я сбрасываю, так и не дослушав ее речь, потому что слёзы уже нестерпимо щипают глаза и, вовсе, не от того, что я получила отказ. Просто я в очередной раз убедилась, что я ей не нужна, это очень больно принять и осознать. Она даже не поинтересовалась, как мои дела, что у меня нового и ела ли я сегодня, простые и банальные вопросы, которые интересны любой матери, но не моей. Я в трубке слышала равнодушный, не тронутый волнением голос и в этот момент внутри меня вновь разрасталась пустота, то пустое место, которое должно было быть заполнено любовью матери.
Глава 2
Рафальский.
Только я вышел из машины, не успев прикурить сигарету, сзади меня раздался знакомый голос:
— Раф, постой!
Это был Зайцев, тот самый рыжий ублюдок, от которого без ума моя младшая сестра и этот гаденыш чуть не воспользовался этим. Не появись я вовремя на той вечеринке, возможно, все бы закончилось слезами в подушку и затянутой депрессией, а так, всего лишь истерикой, что я испортил ей вечер.
— Чего тебе, Зайцев, мало вчера получил? Хочешь ещё? — Спрашиваю без злости, потому что уже отлегло и, чиркнув у лица зажигалкой, закуриваю сигарету.
— Я хочу, чтобы ты знал, мы с Линой любим друг друга.
А вот тут уже раздражение с новой силой начинает шевелится внутри меня.
— Моя сестра несовершеннолетняя и если я узнаю, что ты…
— Подожди, у меня даже в мыслях не было причинять ей боль, — перебивает меня рыжий, — я, правда, очень ее люблю, но сейчас, я хотел бы поговорить не об этом
— А о чем? — Наконец, поворачиваюсь к Зайцеву
— О Вале, понимаешь, Лопушок — мой друг и она…
— Кто? — Срывается вопрос, как только я слышу странное прозвище
— Валя Лопушок, у неё фамилия такая смешная, она просто испугалась за меня, поэтому от страха налетела и… это… — Парень мнётся, потом выдыхает— ударила тебя, в общем
— Это которая твой телохранитель, с тяжелой сумкой? — Задумчиво усмехаюсь, — прикольная фамилия
— Да. Пожалуйста, не усложняй девчонке жизнь, она не хотела, у неё итак сейчас проблемы.
— Зайцев, воевать с девчонками не мой удел, поэтому исчезни с радаров, пока я тебе добавки не дал.
Рыжий развернулся и, оглядываясь, удалился. Я докурил сигарету до фильтра, затушил бычок об урну и выпустил дым из легких, который медленно пополз вверх по воздуху. Я смотрю на него и невольно ловлю себя на мысли, что второй день не могу выкинуть эту смелую, худенькую девчонку из своей головы.