Ты не верь слезам

Ник Даниэлла

Без приключений добравшись до здания приемной комиссии, я останавливаюсь, в восхищении осматривая заветное место! Наконец-то я здесь! Как навьюченная лощадь пытаюсь пробраться через охрану. У меня большой рюкзак, чемодан, который мы с мамой купили накануне поездки, и пакет с едой, которую я не съела в поезде.

– Вам куда, мадам? – строго спрашивает сотрудник в форменной одежде.

– Здрасьте! Меня зовут Светлана Строкова. Я приехала поступать, – храбро заявляю я. Пусть знает, как меня зовут. Потом хвастаться

будет!

– А что ж Вы с вещами?

– Так я с поезда к вам сразу, чтоб не опоздать.

– Светлана Строкова, в нашем заведении действует особая антитеррористическая программа, мне нужно осмотреть Ваши вещи.

– Может, я просто через рамку пройду? – судорожно вспоминаю я, что у меня в чемодане. Помимо вещей и кружки с тарелкой, есть нож. Я им огурцы нарезала и колбасу. Вдруг с ним нельзя, примут меня за преступницу?

– Вы – проходите, а вот вещи досмотрим.

Вздохнув, я сажусь на корточки, и открываю чемодан. Сверху лежит концертное платье.

– Это что у нас тут такое веселое? – заглядывает усатый представитель порядка.

– Костюм мой! Для сольного номера!

– Народница что ли?

– Я всежанровая! От Зыкиной до Агилеры, хоть что могу спеть! У меня диапазон – четыре октавы! – горделиво рассказываю я, перебирая вещи. – Тут нож у меня есть, но это я из поезда. Продукты резала. Вы не подумайте, это мама положила.

– Мама, говоришь? Далеко ехала-то к нам?

– Ага. С Урала.

– Ну, проходи, Светлана Строкова. Второй этаж, там найдешь по указателям.

– Спасибо большое! – подхватываюсь я. Поднимаясь по ступеням слышу, как кто-то распевается, в переходе парень с зализанными волосами пиликает на скрипочке, что-то жалостливое и нудное. Брр. Добравшись до заветного кабинета, оставляю вещи у скамейки и храбро толкаю дверь.

– Здравствуйте, – осматриваюсь по сторонам. В светлой аудитории установлено несколько столов, за которыми сидят молодые люди, похоже студенты, из местных.

– Добрый день! – приветливо кивает мне кудрявая девушка в очках.

Подхожу к ней, на ходу доставая документы из драгоценной папки.

– Присаживайтесь!

– Спасибо! Вот, – протягиваю. – Заявление, копия паспорта, на всякий случай в двух экземплярах, аттестат об общем образовании, аттестат об окончании музыкальной школы, одни пятерки, между прочим, фотографии три на четыре. Вот!

Все это выпаливаю на одном дыхании и без сил шлепаюсь на стул.

– Ого, как подготовилась! – улыбается девушка.

– Еще бы! Я с семи лет мечтаю сюда попасть!

– Здесь, классно! Сейчас все заполню. О, эстрадно-джазовый вокал? Круто! На платное?

– Не, мне нельзя на платное, мама не потянет. Только бюджет!

– Конкурс огромный! И всего восемь мест бюджетных.

От ее слов по спине проносится противный холодок, на секунду представляю себе, как печально возвращаюсь в родной город.

Зажмурив глаза, мотаю головой, видение рассеивается.

– Прекрасно! – заявляю, откинувшись на спинку стула. – Обожаю конкурсы!

Подав документы и посмотрев расписание вступительных экзаменов, еду заселяться в общежитие. Добираюсь до станции метро Полежаевская, прохожу вдоль дороги. Иду строго по навигатору и останавливаюсь у двенадцатиэтажного здания, построенного из красного кирпича. Вот, мой дом на ближайшие несколько лет!

Две недели промчались, как сумасшедшие! Я блестяще сдала все вступительные экзамены, даже Рахманинова сыграла как боженька. Остался лишь творческий экзамен, к которому я так готовилась. Накануне, прорепетировав в комнате, я замолкаю до самого утра. Берегу связки.

У входа в зал для сдачи толпится народ. Кто-то рыдает от того, что сдают нервы, кто-то шепчет молитву, кто-то молча смотрит в стену. Я выгляжу необычно, мягко говоря. Для полноты картины, поверх ярких румян я нарисовала себе веснушки черным карандашом. Ловлю на себе косые взгляды, и как мантру повторяю про себя: «Я пройду! У меня все получится!»

Сердце заходится в бешеном ритме, ладони влажные, будто я их только что вымыла, под сарафаном что-то колет в районе лопатки. Закрываю глаза, пытаюсь восстановить дыхание, медленно втягиваю в себя воздух и выдыхаю обратно. Уже лучше.

– Строкова! – слышу свой голос. – Следующая!

– Иду!

На подгибающихся ногах захожу в аудиторию. За дубовыми столами сидит приемная комиссия и во все глаза смотрит на меня. Перед глазами пелена, хоть убей, не вспомню сколько их было.

Выхожу на середину зала и объявляю.

– Строкова Светлана. Ах, Самара-городок.

Включается фонограмма, и я беру дыхание. Я делала это сто раз, все отработано до автоматизма. Расслабляюсь, звук выходит сильный, устойчивый, добавляю вибрато и милизмы.

Затем, по программе, пение под фортепиано. Я исполняю «Там нет меня».

Голосом заставляю сердца замирать и взрываю эмоции, физически чувствую, как проникаются педагоги. Наполняю звучание страстью и силой, сотрясая пространство, будто звуки вырываются из самого центра моего существования.

Третий номер – пение без музыки, акапелла. Это заключительный этап, я понимаю, что конец близок и скоро истина. Чувствую себя настолько уверенно, что вглядываюсь в лица напротив. Педагоги что-то озадаченно записывают, председатель комиссии хмурит брови.

К концу исполнения добавляю крещендо, постепенно затихаю и заканчиваю.

Слышатся аплодисменты, я кланяюсь, благодарю за внимание и покидаю зал.

Выбежав на улицу, сажусь прямо на лужайку в концертном платье и начинаю рыдать от пережитых эмоций. Наконец-то я могу их выпустить на волю. Мамочка, как же мне тебя не хватает! Набираю ее номер, слушаю гудки.