Ты не заставишь меня
Шрифт:
Алина уставилась в лобовое стекло на грязный сугроб.
Забарабанил пальцами по панели.
Книгу я видел. Но если бы Алина ребенка ждала – она бы сказала. Чтобы я ее не убил. Только эта новость меня и остановила бы, предателей я не прощаю – это мое правило.
Но ребенок…
Мой ребенок.
За него все отдал бы.
— Поехали уже, – потребовал раздраженно, и она послушно вырулила на дорогу. До казино полчаса пути, ее каменный профиль и моя тихая ярость, смотрю на ее колени, обтянутые
Тяну. И понимаю. Что когда ее час придет – моя рука впервые в жизни может дрогнуть. Не убью, пусть и должен.
— Я ее приведу, – Алина остановила машину напротив казино и повернулась. Глаза блестящие, темные, злые. — Приведу, – повторила. — И на этом всё, Демьян. Чтобы я больше твою Надюшу не видела. И только попробуй сунуться к моей сестре, понял меня? – ее взгляд блеснул.
Она мне угрожает. А я знаю – это не блеф. Моя рука дрогнет. А вот у нее нет, она выстрелит в меня снова.
С этой мыслью наклонился к ней и за воротник пальто дернул к себе.
— Мне твоя сестра не нужна, – выдохнул в лицо. — Просто под ногами не путайся. И не лезь в мои дела.
— Это и мои дела тоже. И мой город, – напомнила.
Взглядом спустился к ее губам. Приоткрыты, и дышит тяжело, как после секса. Словно всю дорогу на мне верхом сидела. На бледных щеках проступил румянец.
Моей ведь была. Лучшей месяц жизни. Но пуля, что прошла в сантиметре от сердца – она точку поставила. В любви к этой женщине.
И мне надо об этом помнить.
— Иди, – отпустил ее воротник и отстранился. — Жду.
— Из машины моей проваливай, ждет он, – Алина поправила пальто и выбралась на улицу. Постояла, посмотрела. Усмехнулся и вышел, хлопнул дверью – она включила сигнализацию.
Прислонился к капоту и закурил. Дым горький, сизые струйки в небо. Людей вокруг нет, казино оживляется лишь к вечеру.
Щелчком пальцев отправил бычок в урну, достал вторую сигарету.
Хлопнула железная дверь и на улице показалась Надя. Запахнула куртку и неторопливо двинулась ко мне.
— От тебя ничего не скроешь, – она улыбнулась, остановившись напротив. — Думала, хотя бы сутки пройдут. Пока ты узнаешь. Злишься? – Надя приблизилась, забрала сигарету из моих пальцев и кинула в снег. Придавила подошвой. — Знаю, ты просил меня в больнице оставаться. За младшей Коваль присматривать. Но я не удержалась, Демьян. Девчонка все равно в коме. А твоя Алина…в общем, я решила, что имею на это право. Поговорить с ней. Ведь ты мне не чужой, я люблю тебя.
Она прильнула, и я обнял.
Посмотрел на хлопнувшую дверь казино, на Алину, что выросла на пороге.
Хозяйка.
Хрупкая и гордая, ледяным взглядом окинула парковку, нас у своего
— Вам такси вызвать или охрану позвать? Убирайтесь отсюда.
Она подошла ближе, нажала на брелок, и джип приветливо крякнул, моргнул фарами.
— Мне ехать надо, – она ударила ладонью по капоту. — Демьян.
За плечи сдвинул Надю и сам сместился в сторону. Женщины обменялись колкими взглядами, одинаковыми. Это ревность – она на лице написана.
Алина ревнует?
— Постой, – машинально, подгоняемый этой мыслью, подался вперед, к ней.
И Алина вдруг пошатнулась. Прижала пальцы к виску и поморщилась, побледнела, зажала ладонью рот.
Тошнит ее?
— Демьян, дашь мне минутку, – Надя уперлась мне в грудь, между нами встала. — Кое-что спрошу у Алины Руслановны.
В кармане тренькнул сотовый. Мельком взглянул на экран, и снова на женщин. Звонок игнорить нельзя, и я развернулся.
— Да, только быстрее, – бросил в трубку помощнику и полез за сигаретами.
Он что-то говорит, я мимо ушей пропускаю, щелкаю зажигалкой и прикурить не могу, есть одна мысль, и она корявая, нечеткая, но приятная настолько, что верить в нее страшно, у меня нет семьи, я один, но вспоминаю беззубую улыбку ребенка на обложке, и…
Позади кто-то кратко вскрикнул, и я обернулся.
Сощурился.
Алина навалилась на капот, судорожно шарит в сумке, рядом Надя, и в ее пальцах блестит на солнце что-то стальное…
Скальпель.
Она замахнулась, и Алина едва увернулась, скальпель прошелся по рукаву ее пальто, она вскрикнула.
И выхватила из сумки пистолет.
— Не подходи ко мне, чокнутая! – выкрикнула и наставила пушку на Надю, попятилась. — Я выстрелю, я клянусь.
— Стреляй, давай, ты же убийца, как и твой папаша!
— Надя, – позвал с нажимом, бросил телефон и шагнул к ним.
Не слышат ничего, не видят, одна с пистолетом, другая со скальпелем, и на лезвии кровь. И у Алины на пальцах кровь.
Она тоже заметила. Снова пошатнулась и дернулась, схватилась за шею, сдерживая тошноту, взмахнула рукой. И пистолет выпал в снег. И упала Алина, на колени.
Два шага – и Надя рядом, вижу лезвие, как она его к шее Коваль приставила и на автомате достаю пистолет.
— Надя.
Она обернулась, продолжая держать Алину за воротник.
— Что, Демьян? Если ты не можешь – я сама ее убью, – надавила скальпелем на шею, и выступила кровь. — Ради тебя.
— Остановись, – поднял руку выше, взял ее на прицел.
— Она не будет мучиться, несколько секунд – и все, – голос низкий, и в глазах решимость, сомнений нет – Алину она прирежет.
— Не надо, Демьян, – Коваль дернулась, и лезвие глубже вошло в тонкую шею, с ее лица все краски исчезли – если тормозить, то сейчас.