Ты не знаешь о дочери
Шрифт:
– Наташа просила кое-каких продуктов купить. Кать, тебе ничего домой не надо?
– Нет, – отозвалась я, вдруг начав нервничать по новой, осознав, что сейчас мы останемся в одной машине вдвоём. Она, конечно, вовсе не тесная как консервная банка, но всё равно эта мысль не давала мне покоя…
– Ром, со мной пойдёшь?
– Нет. Не хочу… Задолбался уже с этими перелётами.
– Ладно, тогда ждите, я быстро.
Он ушел, и мы остались в тишине. Какое-то время так и сидели молча, но я прямо нутром ощущала, что Роман за мной наблюдает и что-то хочет сказать. И очень сомневаюсь,
– Ты планируешь искать новую работу? – спросил он, повернув зеркало на меня.
Я прикрыла нам миг глаза, чтобы не начать с ним ругаться прямо здесь. Я же говорила – если Рома откроет рот, то мне это точно не понравится.
– Не гони меня, Ром, – ответила я, снова увидев его серые глаза в отражении зеркала.
– Ну, может быть, Екатерина Премудрая предложит ещё уйти мне из собственной фирмы?
– Я ничего тебе не предлагаю. Не перегибай, Рома. В кенце концов, ведь это ты вернулся в мою жизнь, а не я в твою. Я работаю на твоего отца – так уж вышло – уже несколько лет, а ты только приехал. И почему же я должна куда-то вдруг уходить?
– А чтобы тебе самой спокойнее было, – нагло заявил мужчина, глянув на меня взглядом, в котором плясали хорошо знакомые мне черти.
Эта фраза означала, что Роман будет меня травить и цеплять как в школе ради своей забавы. Да уж, меня ждёт «прекрасное» времяпровождение в офисе… Не было печали, что называется.
– И чё тебя вообще принесло сюда? – вырвалось у меня раньше, чем я успела об этом подумать.
– Слышь, Рыжая, – нахмурился Роман. – Я, может, ещё у твоего величества должен спрашивать разрешения куда мне перемещаться или не перемещаться?
– Нет, конечно… Извини, – потупила я глаза. А потом снова подняла их и смело взглянула в его лицо, чтобы он понял, что сдаваться и убегать в страхе, поджав хвост, я не намерена. – Ты волен ехать, куда хочешь… Но и я тоже. И я не стану ничего менять. Мне нужна эта работа. А если тебя не устраивает моё присутствие – поискать другое место можешь ты.
– Да что ты говоришь, – передразнил он меня, и мне отчаянно захотелось залепить ему по ухмыляющейся не до конца бритой роже.
– А почему тебя так волнует, что я буду работать в компании твоего отца?
– Совершенно не волнует, – ответил он. – Просто ты сама по себе меня бесишь.
– Почему? – спросила я. – Ведь всё в прошлом, не так ли?
– Конечно, в прошлом, – равнодушно отозвался он. – Но ты забыла, как ты себя повела? Мне неприятно с тобой даже в этой машине находиться, ясно? А как ты собираешься работать на одной территории?
Слушать его было очень обидно, снова ком в горле встал. Но ведь он любил меня… Когда-то. Мы ложились с ним в одну постель. Он когда-то даже признавался мне в любви… Хотя бы из уважения к прошлому мог бы не оскорблять меня с самой первой встречи… Но я слишком много хочу от Питерского, судя по всему.
Как был хамом и грубияном, так им и остался.
– Обыкновенно, – пожала плечами я, заставив себя взять в руки. Я не стану при нём плакать и унижаться, как это было в гимназии.
– Ещё бы заставили, – хмыкнул он. – Тем более, тебе есть с кем общаться… Как, впрочем, и всегда было. Всегда находился тот, кто тебе сопли утрёт. Да, Рыжая?
Я снова подняла на него глаза. Это был камень в огород Виктора. Но Рома несправедлив к нему. Ладно он обижает меня, но зачем он так некрасиво говорит о друге собственного отца?
Глава 9
– Не нужно так пренебрежительно высказываться о Викторе Петровиче, – сказала я ему, чувствуя как меня просто начинает трясти от злости. Чёрт побери этого Рому! Принесла нелёгкая… – Он тебе ничего плохого не сделал.
– Как и тебе, да?
– Мне… И мне ничего плохого тоже. А какая тебе, Рома, разница, кто мне сопли вытирает, а? – спросила я. – По-моему пять лет назад ты мне очень понятно объяснил, что я свободна, и теперь могу сама решать, кто мне вытрет сопли, как ты выразился.
– Да плевать вообще, – равнодушно отвернулся он. – Просто ты как всегда, Катя. Не изменилась.
– А как я «как всегда», позволь спросить? – нахмурилась я.
– В окружении мужчин, – ответил Роман. – Ты же очень любишь внимание, правда?
– Неправда, – ответила я. – Ты вечно видишь то, что хочешь. И слышишь тоже только то, что хочешь.
– Я привык доверять своим глазам и ушам, – сказал он мне. – Что в этом такого необычного?
– Ровно ничего, – ответила я. – И разубеждать я тебя не намерена. Ты сделал свой выбор пять лет назад. Так чего теперь меня цепляешь, как в школе?
– Я тебя не цепляю, Рыжая, – поймала я снова холодный, колючий, пробирающий до самых костей взгляд некогда любимого мужчины, того, за кого я собиралась замуж, того, кто сначала вознёс до небес, а потом бросил на твёрдый асфальт с высоты и равнодушно наблюдал как я умирала на нём. – Мне нет до тебя дела. Но твоё присутствие в априори меня раздражает. И лучше бы тебе было поискать что-то другое для себя.
– А ты снова пошёл по своим излюбленным методам, да? – хмыкнула я.
– Каким это? – спросил он, с интересом поглядывая на меня в ожидании ответа.
– Шантаж, давление, колкости, – ответила я. – Но я уже не та маленькая девочка, с которой твои уловки работали. Да и я думала, ты вырос из этого.
– Ты мне на вопрос не ответила, Рыжая, – вернул меня туда, куда хотел сам Роман.
– Нет, – ответила я твёрдо, вскинув подбородок. – Я ничего искать не пойду, и с работы я не уйду – она меня устраивает полностью. Ещё раз повторюсь – если что-то не устраивает по ряду причин лично тебя – так ты не пуп Земли, Рома. Найди тогда сам решение. Ты же мужчина, а не я. Вот и реши сам свои проблемы, не вешай их на меня. Тем более что мне абсолютно всё равно вернулся ты или нет, в России ты живешь или в Антарктиде с пингвинами, работаешь ли ты в одном здании со мной или нет. Ты в прошлом, Питерский. А на прошлое я не оглядываюсь.