Ты никогда не исчезнешь
Шрифт:
Никто, кроме Савины, не решился посмотреть мне в глаза. Кто я для них?
Убийца или героиня?
Та и другая?
Может, жизнь сыграла со мной самую жестокую шутку?
Я только что спасла жизнь матери и ее ребенку — чужому ребенку.
А своего спасти не смогла.
Эстебана, Тома — называйте его как хотите.
Я врач, я училась, я сдавала экзамены, вылечила сотни пациентов, диагностировала рак, сердечную недостаточность, редкие аллергии… Это помогло десяткам людей. Я посвятила свою жизнь тому, чтобы продлевать жизнь другим, я занималась этим уже тридцать
И не смогла сберечь жизнь того единственного, кто для меня что-то значил.
Возможно, вы правы, Леспинас, Лушадьер, Нектер. А может, и ты, Савина, — вдруг мисс Истери затаилась где-то в глубине моей души, потому что доктор Либери проклята!
Обречена облегчать страдания всего света, но не самого дорогого человека.
Кто-то поднимался по лестнице. Шаги были легкие, едва слышные.
Вернулся, не одолев непогоду, Саломон? Нет, у него походка уверенная, тяжелая.
Кто же тогда?
Кто решился бы отправиться на ферму в такую метель?
Все уставились на дверь. Мы почти готовы были к встрече со сказочным существом, только оно могло бы бросить вызов стихии, чтобы навестить нас.
И мы не ошиблись.
Темная фигура в дверном проеме стряхнула снег с одежды, и в комнате появилась ведьма в черном с головы до пят.
59
Габриэль протискивался через коридоры, пробитые в толще туфа пещерными людьми. Они, наверное, были карликами! Он мог идти, только согнувшись, а иногда и вовсе передвигался на карачках. В одних местах он руками разгребал завалы, в других путь преграждал набившийся снег, и приходилось поворачивать обратно.
А ведь он долго изучал щиты у входа и все запомнил. Лабиринт был не таким уж сложным. Пять этажей, более или менее прямоугольные, более или менее просторные комнаты, расположенные одна за другой. Одни обустроены лучше, с колоннами, нишами и пробитыми в камне окошками, другие были простыми кельями с голыми стенами. Судя по количеству пустых пивных бутылок, пластиковых упаковок и деревянных поддонов, служивших столами и стульями, в пещерах любила собираться местная молодежь.
Холода Габриэль не чувствовал. Как ни странно, ветер почти не проникал в эти пещеры на склоне скалы. Может быть, троглодиты уже знали, как располагать жилища, чтобы защитить их от ветра и осадков?
Надо было двигаться дальше, оставаясь в укрытии.
Габриэль добрался до последнего этажа и обошел все помещения, кроме одного: согласно планам, оно было отделено от пещерной деревни. Оставалось пройти несколько метров, но чтобы их преодолеть, пришлось выбраться наружу. Только бы не ободрать руки, не разбить голову о выступ стены. Похоже, по этим коридорам несколько недель никто не пробирался. За каждым поворотом в темноте ждала новая ловушка, вулканические камни были острее лезвия ножа, заткнутого у него за поясом, хрупкие сталактиты свисали с потолка пещеры, как готовые полететь вниз мечи.
Лучше не задумываться, не давать воли ярости, не слишком сильно злиться на Кунинга, этого слащавого бабника-психотерапевта, эту старую пронырливую ведьму Астер и, само собой, на Мадди, которая могла бы и побольше
Он должен был сохранять ясный ум.
Наконец в конце узкого каменного прохода показался свет.
Коридор заканчивался здесь. Прямо перед ним. Габриэль дошел до края и увидел ошеломляющую картину: бесконечная цепь белых вулканов и хлопья снега, которые, казалось, не перестанут падать, пока не заполнят все кратеры. Сквозь снежную муть он различал на севере громаду мюрольского замка и острие колокольни церкви Сен-Ферреоль.
Он не спеша огляделся. Если он верно помнит план, метрах в двадцати справа в стене из красного туфа должен быть вход… в мертвецкую, куда сносили трупы. Троглодиты вырубили ее в стороне от деревни. Должно быть, у них имелись некоторые представления о гигиене.
Габриэль решил остаться на границе между тоннелем и снегом. Со своего наблюдательного поста он видел дыру в крутом склоне — вход в мертвецкую. Можно было различить выбеленные известкой стены и прутья железной решетки. Не стоило поддаваться желанию увидеть больше, вылезти наружу… но любопытство пересиливало. Мертвецкая была совсем близко, надо всего лишь подняться по грубо вырубленным в скале ступеням до каменной площадки перед решеткой. Он почти уже шагнул наружу, но замер, остановленный каким-то посторонним звуком.
Габриэль инстинктивно схватился за рукоять ножа. Он не боялся, он подготовился, зная, что кто-то сюда вернется. Просто надо держаться рядом, а в нужную секунду сорваться с места. Когда придет время. Он прислушивался, сделав стойку, как охотничья собака, почуявшая добычу. Больше ни единого звука, но Габриэль чувствовал: здесь кто-то есть, кто-то затаился в этих коридорах.
Он чуть подвинулся, плотно прижался к стене из красного вулканического камня. Так его невозможно заметить ни снизу, ни снаружи, а ему видна вся изрытая пещерами скала. А самое главное — видна решетка мертвецкой, правее и выше. Габриэль медленно поднял глаза.
Ему показалось, что за железной решеткой кто-то пошевелился, и он напрягся. Теперь Габриэль хорошо видел пещеру с белыми стенами.
Наконец он разглядел узника мертвецкой. Тот, согнувшись, подбирался к запертой на висячий замок решетке.
Габриэль наблюдал за ним, всматриваясь в каждую черточку его лица, ловя малейшее движение. Казалось, тот смертельно испуган, он вцепился в железные прутья, будто хотел их вырвать. Волосы мокрые, щеки серые от грязи, глаза покраснели от слез. Похоже, он едва держался на ногах, скользил, цеплялся.
Но Том был жив.
X Заточение
Источник душ
60
От ботинок Астер на неровном полу растеклись лужицы растаявшего снега. Я, наверное, так же растерянно уставилась на нее, как Леспинас, Савина и Лушадьер. Один Нектер, похоже, не удивился.
Астер откинула широкий черный капюшон, стряхнула с длинных седых волос капли.
— Клянусь совой, — весело сказала она, — в такую погоду ведьму за порог не выгоняют. У моей метлы все прутья обледенели!