Ты никогда не исчезнешь
Шрифт:
Я следила за реакциями каждого человека в комнате. Савина, сидевшая на кровати, слушала Астер рассеянно, сосредоточившись на пульсе Амандины. Нектер восторженно глядел на сестру, явно очарованный тем, что она после более чем сорока лет совместной жизни еще способна его удивить. Капрал Лушадьер, напротив, смотрела на небо за окном — может, искала там белый след, оставленный метлой «Нимбус-2000»? Первым отреагировал на это внезапное появление Леспинас:
— Вы что, пешком пришли из Бесса?
Астер расстегивала крючки на своей хламиде.
— Я нужна Амандине, лейтенант, и легкий снежок
Леспинаса это явно не убедило. Он оценивающе посмотрел в окно на толщу снега на крышах — больше тридцати сантиметров — и теперь, похоже, прикидывал, каков снежный покров на дорогах.
Астер расстегнула черную меховую куртку, которая была на ней под накидкой. Кролик, ласка или скунс?
— Ты тогда еще не родился, малыш, но можешь мне поверить — зима 1985 года выдалась куда более суровой, чем этот легкий февральский испуг. Мне было тринадцать, и каждый день я поднималась на Мон-Дор, приносила маме продукты для стряпни. Это продолжалось не три часа, а три месяца, но каждое утро, когда учитель делал перекличку, все школьники отзывались, все до одного.
Астер казалась искренней. Я хотела бы поверить, что Нектер послал ей сообщение, после чего с этой ненормальной сталось пешком отправиться в Фруадефон, но странно — верить ей у меня не получалось. Как будто она что-то от нас утаивала. Леспинас сообщил, что Амандина чувствует себя хорошо, она спит, а «скорая» уже в пути.
— А Том? — спросила ведьма. — С ним тоже все в порядке?
Под меховой курткой Астер прятала на груди от снега свое медное уналоме и патронташ со множеством крохотных склянок.
— Слушай меня внимательно, лейтенант Нелепинас. Я знаю Амандину и Тома с рождения, эта девочка сидела у меня на коленях, как двадцатью годами позже ее сын, как почти все местные дети. Амандина чуть больше других любила мои истории, чуть меньше была испорчена телевизором, овощами из пластиковых пакетов и химическими лекарствами. В голове у нее все на месте, что бы там ни думали многие.
Это она про меня!
Астер посмотрела мне в глаза, потом перевела взгляд на Амандину.
— Так что, если позволите, я тоже с ней побуду.
Она сняла свой патронташ. Женнифер Лушадьер безучастно на нее смотрела. Леспинас поскреб в бороде и вздохнул, не понимая, как иметь дело с врачом, которая говорит про реинкарнацию, и свидетельницей, которая предлагает лечить потерпевшую колдовскими зельями.
Но стоило Астер шагнуть вперед, как лейтенант хлопнул в ладоши, решив проявить власть.
— Так, все успокоились! Я вызвал «скорую» двадцать минут назад, они вот-вот приедут. А сейчас все выйдут из комнаты, в том числе и эта влюбленная парочка.
Савина и Нектер поняли, что лейтенант говорит о них. Жандарм решительно повернулся к Астер:
— И вы, Галипот, живо отсюда выметайтесь и пробирки свои прихватите! Женнифер, оставайся здесь и присматривай за Амандиной Фонтен. Измеряй ей температуру, считай пульс и каждые пять минут докладывай мне. Доктор Либери, вы спуститесь вместе со мной. Может быть, к вам уже вернулись
Похоже, это подействовало. Даже Астер промолчала. Леспинас едва успел самодовольно улыбнуться, как зазвонил телефон Нектера. Секретарь мэрии включил громкую связь.
— Алло! — произнес голос, который я мгновенно узнала. — Вы хотели со мной связаться? Это доктор Ваян Балик Кунинг из университетской клиники в Гавре. Чем могу помочь?
Леспинас выхватил телефон из рук у Нектера и отошел в сторону, но громкую связь не выключил.
— Лейтенант Леспинас, полицейский участок в Бессе. Я расследую двойное убийство — Мартена Сенфуэна и Жонаса Лемуана. Вы как раз вовремя, доктор, у меня к вам много вопросов, но перед тем вы должны меня выслушать.
И лейтенант четко, почти с военными интонациями, изложил суть дела.
— Так… А чем я могу вам помочь? — Голос Ваяна прозвучал так отчетливо, словно он был в этой же комнате.
Жандарм, не отвечая, продолжил рассказ, перечислил одну за другой мои навязчивые идеи, упомянув реинкарнацию. Уверена, он специально говорил громко, чтобы я это слышала, чтобы это слышали все.
Ваян отмечал конец каждой фразы лейтенанта привычными «угу».
Как же часто я это слышала.
Где он находится? Со вчерашнего вечера я несколько раз набирала его номер, и Нектер, по всей видимости, тоже. Сам Ваян сегодня утром пытался связаться со мной. Где он, у себя в кабинете в Гавре? Или где-то у моря, в Сент-Адресс, Этрета или Антифере? Он обожал там гулять. Да нет, фоном их разговора звучит песня. Это радио? Ваян в машине? Или у одной из своих любовниц? Кому, как не мне, знать, что он выбирал их из числа пациенток, и таких было много.
— Итак, доктор, я думаю, вы понимаете смысл моих расспросов. Вы больше десяти лет профессионально и тесно общались с Мадди Либери. Потому сформулирую свой вопрос так: она… психически здорова?
Я была благодарна Ваяну за то, что он не спешил с ответом. Приглушенную песню в телефоне сменила реклама. Ваян откашлялся, прочищая горло. Его низкий, хорошо поставленный голос звучал серьезно и торжественно:
— Поскольку вы ждете точного ответа, лейтенант, я выскажусь как можно яснее. Мадди Либери психически совершенно здорова.
Под пластырем, облепившим мой череп, полопались тысячи пузырьков облегчения.
Спасибо, Ваян!
— Она тяжело переживала утрату, — объяснил мой любимый психотерапевт. — Я годами с ней работал. И могу вас заверить, что моя пациентка не страдает ни шизофренией в какой-либо форме, ни паранойей, ни биполярным расстройством.
Спасибо, Ваян!
— Если ее поведение показалось вам странным, это вызвано исключительно произошедшими событиями, и, при всем моем уважении, лейтенант, это вам следует в них разобраться, какими бы невероятными или необъяснимыми они ни были. Но закрыть расследование, списав все темные места и несоответствия на безумие моей пациентки, не только было бы серьезным профессиональным просчетом с вашей стороны — нет, вы еще и оставили бы на свободе преступника.