Ты обещал жениться, опер!
Шрифт:
– Еду в отпуск со своим женихом, – лукаво закусываю губу и отвожу взгляд в сторону. В конце концов, так и есть.
– Да? – Шаман криво усмехается и подозрительно прищуривается. – И где же этот несчастный? – Голос звучит вкрадчиво, а меня мурашит до кончиков волос.
– Этот несчастный, – глубоко вздыхаю и медленно выдыхаю, собираясь с силами. Раз уж начала, надо доводить до конца. – Ты…
Глава 6. Шаман
Если бы челюсть физически
Пьяные армейцы наконец перестают шуршать мне в затылок, и за спиной снова раздается гитара, а Маша съеживается и смотрит на меня снизу вверх совершенно несчастным, но до чертиков упрямым взглядом. Только рыжий Бусик подает голос и снова пытается ухватить меня за штанину.
– Ой! – спохватывается она, поднимая на руки пса. Невинно порхнув ресницами, улыбается мне.
– Машк, это совсем не смешно, ты понимаешь? Тебя отец и брат по всей Москве ищут, – отчитываю это взлохмаченное недоразумение.
Бусик рычит, Трофимова быстро-быстро гладит его между странных лохматых ушей, выдавая нервозность.
– Так им и надо! – фыркает она, вздернув свой курносый нос выше. – Отец замуж меня решил отдать, а я не хочу.
– Маш, двадцать первый век на дворе … – развожу руками.
Династические браки – штука, конечно, распространенная, но генерала-то чего торкнуло?
– Вот ты ему это и скажи, – обиженно надувает щеки. – А я… я… А ты обещал на мне жениться. – В глазах Трофимовой дрожат слезы.
Это, мягко говоря, вгоняет в ступор. Когда девочки плачут, у мужиков внутри случается мини-атомная война. Надо ж поломать всех, кто обидел, а тут, выходит, обидел я? Но …
– Маш, я же пошутил, – недоумеваю. Она серьезно не поняла?
Мы на кухне у Макса тогда сидели. Я пялился на то, как этот демоненок одомашнивается и крутится между плитой и столом. Сожрал все, что она накашеварила. Чет разговорились с ними, я и прикололся, что сам женюсь на Машке, когда подрастет.
А оно вон как все обернулось. Бумеранги от Вселенной всегда бьют точно по затылку. За словами надо следить тщательнее.
– Это жестоко! – Одна за другой крупные капли слез срывается с ее ресниц. Прижимая к себе рыжего уродца, плачущая девушка становится еще трогательнее. – Я тебе поверила, а ты обманул!
И ушастая пакость подгавкивает.
– Маш, Машенька, да ты чего? – пытаюсь обнять и успокоить. – У меня и в мыслях не было тебя обманывать. – Заглядываю в ее обиженные глаза.
– Поздно. – Она шмыгает носом и вытирает слезы рукавом. – Назад пути нет. Отцу и брату я уже сообщила.
– Че-го?! – В этот момент моя челюсть снова рискует пробить пол плацкартного вагона. – Что ты им сказала? – округляю глаза.
– Что мы поженимся, конечно, – шмыгнув носом, уверенно заявляет Трофимова.
– Твою налево… – медленно
– Куда?
– Разруливать ситуацию.
Вот дуреха, а! Но Макс еще не звонил, это наталкивает на определенные выводы. Зная друга, мой мобильник бы уже перегрелся от мата и обещаний выдернуть мне ноги. Да и не только их. Но разобраться лучше на берегу, как говорится. Тем более мне все равно надо сообщить ему о находке.
Забираю Машкины вещи. Она запихивает Бусю в переноску и, сопя, шагает за мной из одного вагона в другой.
Доходим до купе. Мой временный сосед удивленно смотрит на прибавление в компании. Маша плюхается на мою полку, опять достает свою собаку и что-то шепчет в ее лохматое ухо.
– Сидеть, не двигаться, – приказываю ей. – Присмотри, пожалуйста, – прошу соседа.
– У меня есть защитник, – недовольно бубнит Машка, указывая на свою собаку.
Закатив глаза и спрятав от нее ухмылку, сжимаю в ладони телефон. Шагаю из купе, закрывая за собой дверь.
– Шам! – вскрикивает Маша.
Оглядываюсь.
– Ну чего?
– Я тоже пошутила, – признается она. – Никому я ничего не говорила про жениха. Но и домой не вернусь, – поджимает губы.
Покачав головой, ухожу в тамбур, закуриваю обычную сигарету, чтобы немного разогнать остатки адреналина после стычки с армейцами и переварить ситуацию.
Так однозначно не пойдет. У меня были другие планы на отпуск.
Вот же достанется кому-то это счастье! Еще и с пришибленным Бусей в придачу.
Звоню Максу. Он отвечает мгновенно, будто ждал.
– Я ее нашел, – без прелюдий сообщаю другу.
– Где? Как? – сыплется от него.
– Не поверишь, – хмыкаю, покрепче затягиваясь. – В поезде.
– Вот же… дура! – рявкает Марьянин. – Что в голове, а? Опилки?
– Говорит, ее отец замуж собрался выдать, она и рванула. Выходит, что за мной. Ничего лучше не придумала. Я сейчас сориентируюсь, где смогу ее пересадить в обратную сторону. На вокзале заберешь, а я как-нибудь доберусь. На попутках, может.
Макс молчит. Я его не тороплю, глядя на однотипный пейзаж за окном, слушая успокаивающий стук колес и дымя в потолок. Пусть решает, как будет Машку домой забирать.
– Шам, оставь ее у себя на время, – неожиданно просит Марьянин.
– В смысле? – давлюсь горьким сигаретным дымом. – Нет, Макс, так не пойдет.
– Слушай, я понимаю, ты хотел перезагрузиться. Сдай ее тетке, она будет рада заняться перевоспитанием. Там же типичная деревня. Машка в таких условиях не жила никогда, чтобы душ только летний, баня вместо ванны и сортир на улице. Ей полезно будет, а я выясню, что задумал отец, что там за жених. Сломают жизнь девчонке. Жалко. Неделя, Шам. Я заберу ее потом сам.