Ты передумаешь

Борисова Алёна

— Для тебя конечно. — после этих слов он вышел и молча пошел в дом.

Мне открыли дверь и рукой указали следовать за ним. Я вылезла и начала крутить головой со сторону, в поисках хоть какой-нибудь помощи. Но вокруг была только охрана и забор под пять метров высотой. Глубоко вдохнув, я пошла следом за ним. Мы вошли в дом, куда вбухали наверняка не один миллион, чтобы сделать такую красоту. Давид двигался в сторону лестницы, которая вела на второй этаж, но затем обошел ее и я увидела прям под лестницей дверь. Он остановился, открыл и ждал когда

я войду. Выбора не было, поэтому я прошла вперед и очутилась в кабинете. Он прошел следом и закрыл дверь на ключ. Я подскочила на месте и попятилась к шкафу с книгами.

— Сядь, я не насильник. — он указал головой на диван, а сам сел за стол.

Я не двигалась с места, но и пыталась не показать свой страх.

— Я.СКАЗАЛ.СЯДЬ.
– он проговорил эти слова с таким нажимом, что мне стало страшно, но я гордо вздернула подбородок и только тогда села. — Молодец. Я привез тебя к себе, чтобы ты станцевала для меня.

— Ты нормальный? — он молча кивнул. — А мне кажется нет. Я же тебе уже сказала, что я не собираюсь для тебя танцевать.

— Будешь, Дина. Я так хочу. — он налил себе виски и сидел абсолютно с равнодушным лицом.

— Засунь своё хочу куда подальше, и открой мне дверь. — я встала и показала ему средний палец.

Его глаза сузились, а желваки стали ходить ходуном, выражая тем самым злость Давида. Он молча встал и подошел ко мне вплотную.

— Либо ты сейчас же встаешь на колени, просишь прощения и танцуешь для меня, либо ты не уйдешь отсюда.

— Пошел к черту, ублюдок.

Это было его последней каплей. Он закинул меня на плечо и понес на второй этаж. Я била его кулаками, кусала, царапала и называла разными оскорбительными словами. Но ему было плевать, он будто не чуял боли. А затем меня бросили на кровать и ушли заперев в какой-то комнате.

Глава 2

Я соскочила с кровати и начала стучать по ней руками и ногами. Когда силы закончились, я начала осматривать комнату. Была одна большая кровать, трельяж, прикроватная тумбочка, комод и шкаф-купе. Была ещё одна дверь. Там оказалась ванна с туалетом.

Я пошла к окнам, но они не открывались. Я устало прислонилась лбом к окну и почувствовала на себе чей-то взгляд. Мои глаза тут же столкнулись с глазами Давида. Он что-то говорил охраннику, но смотрел на меня. Я сузила глаза и показав ему средний, задвинула шторы.

Проверила все шкафы, но кроме чистых полотенец ничего не нашла.

Я устало упала на кровать и сама не заметила как, уснула. Утром меня разбудил звук открываемой двери. Я соскочила с кровати и отошла к окну. В комнату вошел Давид с большим конвертом в руках. Он сел на кровать и бросил конверт рядом с собой.

— Доброе утро. Как спалось? — он говорил так, будто он меня и не похищал вовсе, а будто я просто пришла к нему в гости.

— Спалось? Это что шутка какая-то? — я скрестила руки на груди и злобно посмотрела на него. — Я хочу в гостиницу.

— Это исключено.

— Почему? Меня будут искать подруги.

— Мои

люди забрали вчера твой телефон и написали сообщение Марии от твоего имени. Что ты встретила мужчину и поехала к нему на виллу.

— Что? — мои глаза расширялись с каждым его словом. — В гостинице скажут что я не приходила.

— Не скажут. Там подтвердят твое сообщение.

Я заметила, что дверь не заперта и рванула к ней. Но мужские руки поймали меня за талию и опрокинули на кровать. Давид навис сверху. Мы смотрели друг другу в глаза, и кажется даже не моргали. Наши лица были так близко, что я смогла рассмотреть морщинки вокруг его глаз. Это говорило о том, что ему явно больше тридцати лет.

Давид глядя мне в глаза, начал медленно приближаться к моим губам. Я резко отвернулась.

— Ты мне нравишься, Дина. — я повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Зато ты мне не нравишься. И никогда не понравишься.

— Это мы еще посмотрим. Я даю тебе ровно один месяц на то, чтобы ты меня полюбила. Если этого не случится, то сможешь спокойно вернуться в Россию. Я не насильник, поэтому можешь меня не бояться. — после этих слов он поднялся на ноги.

Я тоже встала и отошла от него подальше.

— Сегодня тебе принесут твой телефон, ты позвонишь своим подругам и скажешь, что встретила мужчину и останешься у него.

— Я не буду этого делать.

— И нужно позвонить всем родным, чтобы знали что у тебя все хорошо.

— Ты оглох? Я не буду никому звонить, и не буду жить с тобой месяц.

— Если ты добровольно не останешься в этом доме на месяц, не перестанешь истерить и не будешь разговаривать со мной, то тогда в интернет попадет то, что лежит в этом конверте. — он указал подбородком на конверт, который лежал на кровати. — Я жду тебя через час внизу, нужно позавтракать. Пока ты будешь в душе, тебе принесут чистые вещи. — после этих слов он молча вышел.

Я заметила, что он не запер меня. Хотела уже попытаться сбежать, но слова про конверт, заставили открыть его. Там лежали мои фотографии. Боже… К лицу прилила краска, а в глазах появились слезы.

У меня длительное время не было мужчины и мне приходилось удовлетворять себя самой. На этих фотографиях я в своей комнате как раз этим и занимаюсь. Откуда они?

Я начала рвать их раскидывать по всей комнате. Сейчас я поняла, что если не останусь по своей воли здесь на месяц, то буду опозорена на всю жизнь. Вот же урод. Знала, что на что надавить.

Приняв душ, я завернулась в полотенце и вышла в комнату. На кровати лежала не большая стопка вещей. Все вещи были новые и судя по всему дорогие. В стопке нашла комплект белого кружевного белья, белый сарафан с оголённой спиной и такой же сиреневый. Я выбрала белый.

Спустилась вниз и увидела Давида. Он сидел за столом спиной ко мне.

— Проходи, Дина, присаживайся.

Я послушно села напротив него. Давид рассматривал меня тяжелым взглядом.

— Любишь белый цвет?

— Сиреневый терпеть не могу.