Ты плоть, ты кровь моя
Шрифт:
Начавшаяся после этого суета не ускользнула от внимания репортера криминального отдела местной газеты, тут же помчавшегося разыскивать знакомых полицейских, – среди них был и сержант уголовного отдела, с которым репортер, закончив служебные дела, регулярно ударял по пивку; потом он вызвал фотокорреспондента, чтоб тот незаметно сделал пару снимков Пам, когда та выходила из участка, все еще расстроенная и ошеломленная. Этот репортер также подрабатывал в одной из общенациональных газет, которая вместе с полудюжиной конкурирующих изданий уделяла некоторое внимание шумихе, вызванной досрочным освобождением Доналда, готовая к любому исходу событий – как к разрастанию скандала, так и к тому, что его быстро замнут. И вот шеф отдела новостей, ни на минуту не забывавший о конкуренции, вечной
«А ну-ка, – заорал он на весь отдел новостей, – шевелите задницами, быстренько марш туда, в этот Хаддерсфилд, возьмите интервью у этой инспекторши, а также – если, конечно, она не полная уродина – побольше снимков; и еще, пока будете там ошиваться, прошерстите всю эту общагу – может, удастся выдоить что-то у других ее обитателей. Да, еще одно: наш человек выяснил, что у этого парня, что смылся из-под надзора, где-то рядом живут родственники, сестра или еще кто-то. Надо до нее добраться, пока другие не додумались. Потом есть еще этот папаша Пэдмор, который давно уже орет на всю округу, особенно в местных, ноттингемширских, газетах, тот самый, чью дочку они изнасиловали и убили. Надо подумать, как бы освежить и эту тему, добавить какой-нибудь новый аспект. И последнее: этот самый Доналд – как насчет того мужика, который его арестовал? Что он чувствует, видя, что вся его работа пошла коту под хвост? И как он относится к самому Доналду, кем его считает? Несчастным, лишенным детства? Или просто ублюдком? Отморозком? Ну, чего встали?! Давайте двигайтесь! Вперед!»
21
Дорожно-транспортное происшествие перекрыло движение по шоссе где-то севернее – с прицепа фуры свалился весь груз, от чего двадцать три машины врезались друг в друга, перегородив все три полосы; пробка растянулась аж на четырнадцать миль и продолжала увеличиваться. Дорожная полиция организовала объезды, расставила указательные знаки. Элдер выбрал самый дальний, извилистый, путь через Лэнгли-Милл и Коднор. Все изгибы и повороты дороги указывали на заброшенные шахтные стволы, как попало пробитые в земле там и сям. Потом на север, через Олфретон и Клей-Кросс, пока, уже подъезжая к Уингеруорту, он не увидел впереди знаменитый кривой шпиль Честерфилда, возвышающийся над крышами.
Он договорился встретиться с Полом Латамом на старой рыночной площади; тот оказался среднего роста, среднего сложения, в общем, весь такой средний плюс еще цветок в петлице, который должен был дополнять его облик, – не слишком принятая в Честерфилде деталь туалета, исключая, естественно, похороны. В данном же случае это помогло Элдеру сразу же узнать его – Латам сидел на одной из парковых скамеек, опустив голову в книгу: розовая гвоздика, немодно длинные волосы, кудрями падающие на воротник светлого вельветового пиджака, рядом – мягкая кожаная сумка с длинным наплечным ремнем.
– Мистер Латам?
– Просто Пол.
– Хорошо, Пол. А я Фрэнк. Фрэнк Элдер.
Рукопожатие Латама было твердым и быстрым.
– Спасибо, что уделили мне время.
Латам улыбнулся:
– Посидим здесь, или предпочитаете макароны с сыром или жареную картошку в какой-нибудь забегаловке?
– А вы сами что предлагаете?
– Тут полно пабов. Но вы же на службе?
Элдер покачал головой:
– Уже нет, и давно.
– А я думал…
– Прошу прощения, вероятно, мне следовало бы выражаться более четко. Я уже несколько лет как вышел в отставку. А это просто… нечто личное…
– Понимаю.
Элдер
– Паб вполне подойдет, – сказал Элдер.
Они нашли свободный угловой столик, где можно было спокойно поговорить; Элдер решил еще и перекусить и заказал себе кусок пирога со свининой и анчоусами и полпинты горького. Латам удовлетворился фруктовым соком и орехами.
– Стало быть, вы преподаете драматическое искусство?
– И еще английский. И курс по средствам массовой информации – нынче приходится и этому учить.
– Значит, изучаете рекламу, газеты и прочее в том же роде?
Латам рассмеялся:
– По большей части смотрим давнишние серии «Ист-Эндерз», чтобы потом подвести под это какую-нибудь идиотскую социологическую основу.
Он выглядит совсем мальчишкой, когда смеется, подумал Элдер; симпатичный мальчишка с претензией на некоторую артистичность. Возраст точно определить затруднительно, но не так уж молод, каким показался на первый взгляд. Где-то около сорока пяти – то есть ему было тридцать, когда пропала Сьюзен Блэклок; может, даже на год-два меньше.
– Вы помните Сьюзен?
– Конечно. – Голос Латама звучал теперь серьезно. – Прелестная девушка. Необыкновенная.
– Чем именно?
– Ну… С чего бы начать?.. Во-первых, умница. Способная понимать некоторые вещи как взрослая – в отличие от большинства других. Отношения между людьми, например.
– Отношения?
– Ну да. Между героями.
– А-а, так вы имеете в виду драму? Пьесы?
– Она умела понимать подтекст, читала между строк.
– И это делало ее необыкновенной?
– Для девочки ее возраста – да. Мне так представляется. Особенно если помнить, из какой она семьи.
Элдер резко поднял голову:
– Я что-то не совсем вас понимаю.
– Обычно когда встречаешься с чем-то подобным и поскребешь немного внешнюю оболочку, то сразу обнаруживается, что папа – писатель, а мама – по крайней мере известная журналистка. Но в случае со Сьюзен… ну, если вы хоть раз встречались с ее родителями, тогда сами знаете, что я хочу сказать. Прекрасные, милые люди, однако сомневаюсь, что они способны выдать хоть какую-нибудь оригинальную мысль; я был бы крайне удивлен, если бы у них дома нашлась хоть одна книга, написанная не Кэтрин Куксон или Томом Клэнси. [17] – Латам отсыпал себе в ладонь еще орехов. – Это, конечно, не так уж плохо, не поймите меня неправильно, однако это не та семья, в которой могут научить творческому мышлению и пониманию душевных порывов.
17
Кэтрин Куксон (1906–1998) – английская писательница, автор весьма популярных «романтических» историй (романы «Круглая башня», «Стеклянная девственница», «Кэт Хэннинган», «Дочь Кэт», «Леди слева» и др.), умерла одной из богатейших женщин Англии; с 1992 г. – обладательница титула «Кавалерственная дама», награждена орденом Британской империи.
Том Клэнси (р. 1947) – американский писатель, автор остросюжетных политических детективов («Кремлевский кардинал», «Охота за „Красным Октябрем“», «Прямая и явная угроза», «Без угрызений совести», «Все страхи мира», «Долг чести» и пр.).
Элдер уже чувствовал, что Латам начинает его раздражать.
– Тогда как вы объясните эту ее способность, если это можно так назвать? Нечто вроде интуиции или что?
– Нечто врожденное, наверное? – Латам задумчиво пожевал губами. – Думаю, это так можно назвать. Врожденный дар. Может быть, что-то атавистическое. Но это не объясняет всего. Нет, она еще была очень понятлива, сметлива, всегда с удовольствием училась новому, с головой погружалась во все наши начинания, трудилась не покладая рук… Это было так, словно… – Латам собрал пальцы в горсть и на секунду зажмурился. – Это было так, словно она не желала оставаться в той обстановке, в которой жила, и драма – актерство, театр – были для нее способом освободиться от повседневности, уйти куда-то еще.