Ты помнишь меня?
Шрифт:
Поняв, что бой окончен, с трудом отползла в сторону. Сидя на земле и держась за повреждённые рёбра, подняла взгляд на выход с арены, наблюдая, как ко мне бегут двое мужчин.
Донаван оказался чуть быстрее и, упав рядом со мной на колени, аккуратно прижал к своей груди, забормотав:
— Как ты, очень больно? Как же я за тебя испугался, ты даже не представляешь!
Мягко ему улыбнувшись, обняла за шею и, глядя в недоверчиво распахнутые сапфировые глаза стоящего за его спиной дьявола, прошептала:
— Всё хорошо, мой родной, я тоже тебя люблю! — Тер дёрнулся словно от удара, посмотрев на меня с болью, он резко развернулся и ушёл.
Всё
Кивнув, он встал и, подняв меня на руки, открыл портал. Перед тем, как он в него шагнул, посмотрела на стоящего к нам спиной Терренса, собиравшегося выйти на поединок, сердце сжалось от того, что он так и не повернулся в мою сторону. Осторожно положив меня на кровать, Донаван поинтересовался:
— Тебе что-нибудь нужно?
— Отлежаться, и если не сложно, принеси мне чего-нибудь поесть, боюсь, регенерация высосет уйму сил, — произнесла вяло и мгновенно отключилась.
Проснулась я уже вечером. Прислушалась к своему телу и сделала сразу два вывода: во-первых, я абсолютно здорова, а, во-вторых, ужасно голодная!
Для начала сходила в ванную, смыла с себя запёкшуюся кровь и пыль, в которой изрядно извалялась. А после накинулась на оставленный для меня братиком ужин. Даже улыбнулась, обнаружив, что столик забит тарелками с разнообразными мясными блюдами, да уж, Дон знает мой аппетит, когда я прихожу в себя после восстановления. А оценив, что здесь исключительно мои любимые яства, решила: он у меня прелесть, хоть и регулярно бесит!
Подкрепившись и окончательно придя в норму, как была в халате, выскользнула в коридор.
Стоя возле двери в соседний номер, нервно сжала кулаки. Надеюсь, Терренс, выслушав, сможет меня понять.
33
ТЕРРЕНС.
Одетый лишь в брюки, стоя у окна и изучая пейзаж за стеклом, я пытался успокоить клокотавшую в груди ярость. Обращённую как к демону, обидевшему принцессу, так и к ней самой. Я никак не мог понять, что это было-то? Какую игру она ведёт?
То, что в комнате больше не один, почувствовал сразу, хоть дверь и отворилась бесшумно, будто ощутил присутствие девушки, и это разозлило ещё больше: сердце заходится только от того, что эта маленькая предательница, вывернувшая мою душу наизнанку, рядом! Какого хрена ей ещё от меня надо?
— Тер, позволь мне всё объяснить? — раздавшийся за спиной голос заставил резко обернуться и, глядя на Флору с презрением, зашипеть:
— Что ты собираешься объяснить? Что позволила мне стать твоим первым мужчиной, всю ночь стонала подо мной и тут же повисла на шее своего жениха, признаваясь ему в любви? Хотя, пожалуй, всё же послушаю, зачем я тебе нужен? Неужели твой красавчик ни на что не способен в постели? Я бы не сказал, что у него какие-то проблемы с потенцией! — осёкся, чуть не ляпнув, что видел его с другой, всё-таки причинять девушке такую боль не хотелось.
Резко втянув воздух, собираясь с силами, она шагнула ко мне и, обвив талию руками, уткнулась лицом в мою обнажённую грудь, прошептав:
— Он мой брат…
— Что? — я растерялся, не сразу осознав её слова.
— Донаван — мой родной брат, это всё — лишь спектакль.
— Зачем он вам был нужен? — застыл я соляным столбом. Чёрт, кажется, у меня шок!
— Ну-у, ему — чтобы я никому не рассказала,
— Маленькая ты поганка, ты ж из меня всю душу вытрясла со своим спектаклем!
— Ты не сердишься? — спросила она тихо, теребя пальчиками волосы на моём затылке.
— Смеёшься? Я в ярости! И если бы не понимал, что сам в этом виноват, отшлёпал бы самую обворожительную попку на свете! Кстати, могу поздравить: ты нашла того самого слепого придурка! — как сам не понял-то? Я был настолько опьянён своей ревностью, что даже очевидных вещей не замечал, тоже мне, лучшая ищейка! До меня ведь только сейчас дошло, что Дон на кронпринца похож!
— И что, думаешь, кроме него, больше никто на меня не позарится? — поинтересовалась принцесса возмущённо.
— Естественно, он же свернёт шею любому, кто на это осмелится! — приподнял я её подбородок, с нежностью приникая к манящим губам. Выдохнув стон, Фло прижалась ко мне всем телом, отвечая на поцелуй. Как же мне это нравится! Сильная, смелая, гордая, самостоятельная принцесса рядом со мной становится нежной и ласковой девочкой, льнущей к груди, словно ища защиты. Это сводит с ума, заставляя мой мозг плавиться! Теперь я полностью согласен с орком-барменом: идеальная пара! Двинутый на всю голову Белый дьявол и дикая Огненная бестия — что может быть круче? Ну-у и, пожалуй, с пограничником тоже соглашусь: ещё несколько раз она меня выбесит, и мы разнесём этот мир к чертям!
Осторожно развязал халат и стянул его с хрупких плеч, внимательно осматривая на наличие повреждений руку и рёбра девушки. Не обнаружив их, с облегчением выдохнул и спросил:
— Как ты себя чувствуешь? Где-нибудь болит? — улыбнувшись, она помотала головой.
— У меня ведь дар ускоренной регенерации, так что этим меня надолго из строя не вывести, но я всё же не откажусь, если ты меня пожалеешь.
— Обязательно пожалею, маленькая моя! — встав, уложил Фло на кровать и пристроился рядом, покрывая лёгкими поцелуями пострадавшее плечико, перемещаясь на рёбра и снова возвращаясь к плечу. Перед глазами всё ещё стояло то форменное избиение моей феи, что произошло во время состязания. В груди снова вспыхнули ужас, ярость и бессилие, которые я тогда испытал. Наплевав на правила, я уже шёл, чтобы вмешаться, как собственно и Донаван. Флора справилась буквально за несколько секунд до того, как мы выбежали на арену. Рвано вздохнув, уткнулся носом в алую макушку, и аккуратно прижав принцессу к себе, прошептал. — Прости, что я ушёл, оставив тебя раненую на Дона…
— Всё хорошо, я тебя понимаю, если бы ты так поступил, я бы тебя ещё и добила! — «успокоила» она меня. — А что, ты больше не будешь меня жалеть? — скользнула она пальчиками по моей груди и, через брюки, погладила и без того напряжённый орган.
— Прости, маленькая, но я не могу заняться с тобой сегодня этим.
— Почему? — запрокинув голову, она удивлённо посмотрела в мои глаза.
— Мне кажется, что у тебя всё болит, и я боюсь к тебе прикоснуться, — увидев, как она отрицательно мотнула головой, добавил, — никакие твои заверения, что это не так, не смогут меня переубедить.