Ты помнишь меня?
Шрифт:
— Фло, что ты несёшь? Я просто не хочу мешать тебе исполнить свою мечту, и уж тем более не хочу сделать тебе больно, даже если случайно, — ответил он шокировано.
— А-а, так ты меня пожалел! Спасибо, не нуждаюсь! Или ты решил, что раз я с тобой сплю, это что-то значит? Боюсь тебя разочаровать, но нет! Ты всего лишь любовник, не больше, прости!
— Но я же первый, кого ты к себе подпустила! И как же твои слова: милый, родной мой, рядом с тобой я превращаюсь в нимфоманку?
— Я семьдесят лет невинность хранила, пора бы уже, не находишь? А ты вполне подходящая кандидатура! — я била его словами, видя, как в
Мои пальцы слегка подрагивали, а в груди что-то сжалось, не в силах расслабиться. Как же это оказалось больно — обидеть любимого мужчину!
Подойдя ко входу, как и Тер, взяла кинжал, черноволосый демон смотрел на меня с жалостью.
— Сочувствую, принцесса, что в соперники тебе достался именно он! Надеюсь, ты не сдашься сразу?
— Я буду биться, как никогда в жизни! И поверь, сделаю всё возможное, чтобы победить! — ободряюще мне улыбнувшись, он кивнул.
— Желаю удачи!
Выйдя к ожидавшему меня противнику, встала в стойку напротив него, глядя в горящие злобой сапфиры.
Наш бой запомнят надолго, ибо, хм…
38
ФЛОРА.
Я бросилась на мужчину, едва прозвучал сигнал. Он ловко уходил от моих выпадов, кружа вокруг и не пытаясь отвечать, чем злил меня неимоверно! Я нисколько не солгала ведущему, говоря, что буду биться, как никогда. Я вложила в этот поединок всю себя, а в ответ получила лишь издевательскую усмешку:
— Что, маленькая бестия, не так уж ты и хороша, как считала? Или тебе всё же меня жалко?
Какого хрена он бездействует? Ни одной атаки — ни одной! Чтобы его спровоцировать, я ударила по самому больному:
— Как нет-то! Ты ещё скажи, что я замуж за тебя собралась! — ехидно ухмыльнувшись, напомнила я ему о своём отказе. И вот теперь, кажется, разозлила!
В его глазах полыхнула дикая ярость, смешанная с… болью. Резко шагнув ко мне, он сжал пальцами моё запястье, выкрутил, заставляя выронить оружие. Потом резко оттолкнул, сделав подсечку. Уже возле самой земли широкая ладонь обхватила мой затылок, защищая от удара об камни, а её обладатель сел на мои колени и, нависнув надо мной, прижал к горлу острое лезвие кинжала. Раздался сигнал, оповещающий о его победе, но нами он остался не замечен. Я смотрела в пылающую злобой синеву и… ликовала, сходя с ума от восторга!
Осторожно, чтобы не спровоцировать мужчину на необдуманные действия, подняла руку и, подцепив белоснежные пряди волос, падающие на правую сторону лица, заправила их за ухо, прошептав:
— Вот сейчас всё правильно, так, как и должно быть! Теперь ты побил меня, мой рыцарь! Это и есть — моя мечта!
Его глаза недоверчиво распахнулись шире, и, рвано вздохнув, он изумлённо спросил:
— Ты помнишь меня? — от осознания,
— Кхм-кхм, я не помню, чтобы правилами это запрещалось, но раньше у нас так проигравших соперников не наказывали. И если учесть, что в соревнованиях участвуют только мужчины, не думаю, что стоит показывать такой пример! — раздался над нашими головами весёлый голос ведущего.
Оперевшись на локоть, Тер показал ему средний палец, и под громкий хохот черноволосого демона мы провалились в портал, рухнув прямо на мою кровать, от чего она, жалобно скрипнув, повторила участь спального места Терренса.
Лёжа на распластанном на полу матрасе и крепко обнявшись, мы смеялись, как, наверное, никогда в жизни. Успокоившись, я скинула с себя обувь и забралась на дьявола, положив ладони на его грудь, пристроила на них свой подбородок и, любуясь его лицом, прошептала:
— Ты очень красивый, особенно, когда смеёшься.
— Посмотрим, что ты скажешь обо мне, когда я буду шлёпать тебя по попе!
— За что? — я так искренне удивилась, что самой стало стыдно. — Прости меня, мой рыцарь, за всё, что я тебе наговорила, прости, что причинила боль, но по-другому ты бы на арену не вышел! Или бы, элементарно, поддался, а я…
— Знаю, муж-слабак тебе не нужен! Хочу предупредить тебя, королева, мои нервы на пределе. Сначала спектакль с Доном, о котором ты могла бы мне рассказать хотя бы после нашего первого раза. Сегодняшний концерт, и ты скрыла, что вспомнила меня. Я не знаю, сколько ещё сюрпризов смогу выдержать, а я не белый и пушистый, я отшлёпаю, поняла? — по моей спине скользили горячие ладони, лаская и успокаивая, но в сапфировых глазах я прочла, что он не шутит, и боюсь, это предупреждение последнее… Поэтому надо выкручиваться!
— Хорошо, родной, давай так: чтобы не доводить всё до крайности, отшлёпаем друг друга сейчас. Как ты на это смотришь?
— Друг друга? — взметнулись его брови вверх.
— Ну, конечно, сам смотри, — я выпрямилась, садясь на его бёдра, и начала загибать пальчики. — Соска, лягушка, яйца индюка, поцелуй в шейку сам знаешь кого, о-очень больно потерянная невинность, — ну это я уже приукрасила, чтобы неповадно было, — и ты тоже не сказал, что вспомнил меня! Так что, милый, переворачивайся на живот — я шлёпаю первая!
— Да уж, натворили мы с тобой дел, маленькая, — потянул он меня за талию, снова укладывая на свою грудь, и, проведя тыльной стороной ладони по моей щеке, спросил. — Когда к тебе вернулась память?
— В ванне, пока ты улики уничтожал…
— Так ты поэтому плакала? — я кивнула, и потёрлась щекой об мускулистый торс, прижимаясь плотнее, словно боясь, что у меня снова его отнимут. — А почему?
— Что? — не поняла я вопроса.
— Почему плакала? Жалко было потерянных лет или просто из-за того, как с нами поступили?