Ты помнишь, товарищ… Воспоминания о Михаиле Светлове

Либединская Лидия Борисовна

Но вот, перелистывая комплект первой газеты, потом второй, я увидел в «Героическом штурме», в номере, посвященном 26-й годовщине Октябрьской революции, на первой странице стихотворение Михаила Светлова «7 ноября». Прочел его раз, другой – и разволновался. Так это же о том самом пулеметчике Дорошенко, о подвиге которого нам рассказали за двадцать дней до того в роте капитана Баландина! Должно быть, подвиг этот продолжал будоражить сознание Светлова; раненый, истекающий кровью пулеметчик, сражающийся из последних сил с врагом, так и стоял перед его глазами; не мог поэт ограничиться сухим, протокольным изложением факта, требовалось сказать

о герое какие-то другие – «нужные» слова. И стихотворение о стойком и мужественном пулеметчике, старшем сержанте Дорошенко, хотя и не названном поэтом по имени, родилось:

По рядам засеченных точек Мчится огненная гроза… В полночь раненый пулеметчик На минуту открыл глаза. Перекрыта ночною тьмою, Шла пехота в смертельный бой… Он спросил: – Сегодня Седьмое? – Мы кивнули ему головой. Мы сказали: – Ты был героем! – Он ответил: – Мы на войне! Я не выбыл еще из строя! Помогите подняться мне. Я недаром живу на свете, Боевые мои друзья! Я достойно наш праздник встретил – В нем участвует кровь моя!..

Далеко не все стихи, написанные в годы войны на фронте, опубликовал потом Светлов в выпущенных им книжках. Как известно, он был строг, придирчив к себе. Но это стихотворение, навеянное живым образом, видимо, было ему дорого – он включил его почти во все свои послевоенные сборники.

Да и в других случаях Светлову хотелось, чтобы в его фронтовые стихи входил конкретный образ героя и даже имя его, чтоб имя это стояло в строке как влитое, было точно и звонко зарифмовано.

Вот как, например, сказал он в стихотворении «Слава бесстрашному» о другом доблестном воине нашего фронта-зенитчике, старшем сержанте Макаре Громе:

Над полем облака клубятся И выстрелов клубится дым, И шесть стервятников кружатся Над пулеметчиком одним. И пламя небо накаляет, Когда, спокойствие храня, Товарищ Гром врага встречает Струей ответного огня. …И самолет тяжелым комом Упал, охваченный огнем: В стервятника ударил громом Наверняка товарищ Гром. И мы гордимся им по праву, И песня про него звучит, И старшего сержанта слава Подобно грому прогремит.

Любопытно, что оба эти стихотворения – такова уж, вероятно, сила документальных стихов – получили как бы продолжение в жизни.

Я опубликовал заметку о пулеметчике Дорошенко 29 января 1966 года в «Красной звезде», закончив так: «Я не знаю дальнейшей судьбы старшего сержанта из роты капитана Баландина, но если он жив-здоров и ему попадется на глаза мой рассказ, пусть

он знает, что это ему посвятил свое стихотворение замечательный поэт Михаил Светлов. И пусть бывший воин Дорошенко и сегодня всеми делами своими и помыслами подтверждает сказанные почти четверть века тому назад от его имени слова:

«Я недаром живу на свете, Боевые мои друзья!»

Три месяца спустя в «Красную звезду» пришло из села Виноградовки, Ананьевского района, Одесской области, письмо. Писал бывший пулеметчик из роты капитана Баландина – Владимир Фадеевич Дорошенко. Осколок снаряда, которым он был ранен осенью сорок третьего года, так и остался не извлеченным из его тела. Но герой наш жив-здоров,- только старая рана нет-нет, а напоминает ему о войне. Он работает шофером в колхозе имени Щорса, находится здесь на отличном счету, о чем сообщил «Красной звезде» секретарь колхозной партийной организации Макаренко.

«Как сложилась дальнейшая моя судьба? После ранения,- рассказал в своем письме в редакцию Владимир Дорошенко,- меня эвакуировали в госпиталь в Ташкент, где я пробыл до февраля 1944 года. В свою часть, к капитану Баландину, не попал… Направили в 49-й гвардейский стрелковый полк, входивший в дивизию, которой командовал генерал-майор Чинчибадзе…»

Нет, не ошибся Михаил Светлов в прототипе героя своего стихотворения «7 ноября»! Старший сержант Владимир Дорошенко, как я узнал теперь из его письма, участвовал в разгроме яссо-кишиневской группировки гитлеровских войск, в боях за освобождение Болгарии, Югославии, Румынии, Венгрии. На фронте вступил в партию. Был награжден восемью орденами и медалями, И только в мае 1947 года вернулся в свою родную Виноградовку.

«Я потрясен и взволнован тем, что обо мне – простом, советском воине – Михаил Светлов написал стихотворение, – говорилось в письме Дорошенко. – Хочу выразить ему свою благодарность за чуткость, за теплоту…»

Эта благодарность запоздала: к тому времени, когда Дорошенко писал свое письмо, Светлова уже не было в живых…

Нет сейчас в живых и зенитчика Макара Грома – героя второго стихотворения. Но стихотворение это не забыто.

В газете Московского округа противовоздушной обороны «На боевом посту», в номере за 14 января 1967 года, мне встретилась следующая заметка:

«…Находясь в одной из частей нашего округа,- пишет автор,- я услышал, как воин-ракетчик цитирует стихотворение Михаила Светлова «Слава бесстрашному».

– Вы любите Светлова? – поинтересовался я у него.

– Да, люблю. Но дело не только в этом. Это о моем отце поэт написал стихи».

Дальше в заметке рассказывалось о том, что в части, где служит сын Макара Грома, Виктор Гром, многие солдаты и офицеры знают чуть ли не наизусть это стихотворение и что отличник боевой и политической под-

готовки локаторщик ефрейтор Виктор Гром достойно продолжает славу своего отца.

Выходит, живет и поныне это стихотворение Светлова, написанное четверть века тому назад. Как пароль верности воинскому долгу, перешло оно от отца к сыну.

…Расскажу еще о нескольких фактах, показывающих работу поэта на фронте.

Когда в печати было опубликовано сообщение о том, что учрежден орден Славы, Светлов откликнулся в газете «Героический штурм» на это событие строками, написанными так же оперативно, как и в тех случаях, о которых рассказано выше: