Ты прекрасный друг

Лавринович Ася

– Ладно, иди делай свои дела, пофигист...

– Пацифист! – терпеливо поправил Саша.

– Нетушки, я правильно тебя назвала!

– Инна, – напоследок назидательно произнёс Сашка, – Человек – единственное существо, способное пользоваться членораздельной речью. Чтобы ты там с кем не поделила, попробуй мирно договориться!

Да, уж. С Кораблевым договоришься. Сразу оскорбляет, угрожает, ещё и за руки больно хватает.

– Попробую, – буркнула я и положила трубку.

Нет, Антон должен ответить за свои слова! Слишком много обидного и незаслуженного было сказано в мою сторону. К тому

же, ему пора от меня отцепиться со своей глупой местью, украденная тетрадь с сочинением больно ударила по моей оценке за четверть. А сколько ещё предметов в нашей школе, по которым я, мягко говоря, не блещу. Пока спасает лишь то, через неделю начнутся долгожданные осенние каникулы. Я и моя успеваемость будем все-таки какое-то время в безопасности.

Единственное, за что я могла быть спокойна – это за обществознание. С ним у меня все в порядке. В декабре я даже иду на городскую олимпиаду от школы. Если я на ней удачно выступлю, буду иметь неплохое преимущество при поступлении в университет. На эту олимпиаду у меня вся надежда.

Я, наконец, сняла куртку и пошла в свою комнату, включила ноутбук. Когда мой старичок загрузился, первым делом зашла на страничку Кораблева. Нужно её промониторить, знать своего врага в лицо! В отличие от меня, в его черном списке я не значилась.

«Юность? Вздымающаяся волна. Позади – ветер, впереди – скалы (с) Уильям Вордсворт» стояло у Антона в статусе. Красиво сказано. Жаль, он сам до такого не додумается.

Так, пройдемся по фолловерам. Какого же было моё удивление, когда в общих друзьях я обнаружила Оксану Медведеву, дочь маминой коллеги. С Оксаной мы довольно хорошо ладим. Интересно, откуда она знакома с этим чудищем? Я перепроверила номера школы, указанные в личной информации. Ну, конечно! Что там Сашка говорил про членораздельную речь? По-моему, я нашла ей отличное применение. Шантаж!

«Привет! – я тут же написала Оксане, она была в сети. – Как жизнь?»

Немного подумав, я тут же отправила ей ещё одно сообщение. К черту эту вежливость, не до нее сейчас.

«Я, если честно, к тебе по делу! Антон Кораблев – твой бывший одноклассник?»

Ответ пришёл через пару минут.

«Приветик! У меня все как обычно!) Ничего глобального, учусь. В личной жизни тоже все по-старому. Нет, Антон учился на класс старше! А что такое?»

Я в предвкушении потёрла руки. Оксана в принципе не скрытная девчонка, а даже наоборот. Болтушка. Помню, как моя мама со смехом рассказывала о жалобах ее матери: мол, сидит целыми днями на телефоне, с подругами всем косточки перемывает.

«Ты случайно не знаешь, почему его исключили из вашей школы?» – с замиранием сердца напечатала я.

Оксана долго не отвечала, а я вся извелась. Успела сходить на кухню, разогреть обед, вернуться в комнату с тарелкой супа, немного разлить его на стол, сбегать за тряпкой, обнаружить, что оставила ложку, сбегать опять на кухню за ложкой…

«Случайно знаю! – наконец пришёл ответ от Оксаны, и от прочитанного у меня волосы встали дыбом. – Там такой скандал был, очень неприятная история. Говорят, что он с приятелем, своим одноклассником, надругался над какой-то девчонкой не из нашей школы».

«Ты шутишь?»

«Что ты, Инна, разве такими вещами шутят? Но там и, правда, такая мутная ситуация.

Многие говорят, что Антон вообще не при чем, он спал в соседней комнате и не слышал, что творится за стенкой. Девчонка к ним добровольно в квартиру пришла. А после произошедшего, почему-то на них двоих указала и заявление на обоих накатала».

Я сидела как пыльным мешком по голове огретая. Я, конечно, подозревала, что Кораблева отчислили не за разбитое в классе окно, но чтобы такое...

Теперь не удивлюсь, если тот упырь в парке был подослан ко мне Антоном. Есть в этом чудище что-нибудь человеческое? Угораздило Маринку влюбиться! Оксана продолжала писать:

«Его приятель теперь тоже не учится у нас, само собой. Он под следствием, а Антона папа отмазал. Знаю, что одноклассники Кораблева даже хотели какую-то петицию подписать, чтобы его не выгоняли, мол, он не виноват. Но после такого наша директриса, конечно, держать в школе Антона не могла».

Я рассказала Оксане, что Антон теперь учится в нашем классе, она поохала и вновь написала, что он – парень неплохой, со всеми найдет общий язык и, как она думает, ни в чем не виноват. Загребли за компанию. Ага, как же, знаю я, какой он хороший, просто душка. Видимо, только со мной общий язык не нашел. Ничему больше касаемо Антона не удивлюсь.

Наконец, я попрощалась с Оксаной и выключила ноутбук. Очень болела голова, просто раскалывалась на части, как сегодняшнее низкое небо от молнии. Я, не раздеваясь, легла в неубранную с утра постель и сразу крепко уснула.

Проснулась я от прикосновения мамы. Она гладила мою щеку. В комнате было темно и душно. И будто потолок вот-вот обрушится мне на голову.

– Инна, ты бы хоть джинсы сняла... Господи, дочь, да у тебя жар!

Меня действительно знобило. То ли я подцепила простуду, то ли это от нервов. Последние дни просто сумасшедшие.

Я сходила в ванну умылась, переоделась и вновь легла в постель. Мама дала жаропонижающее.

– Сейчас сделаю тебе бульон и давай-ка спать!

Я осталась в комнате одна. На телефон пришло сообщение от Саши:

«Ну, как? Решился твой конфликт?»

Ах, если бы все было так просто, Саша! Я имею дело с настоящим чудовищем!

«Я заболела» – единственное, что мне хватило сил написать.

«Простыла что ли? Странно, ты вчера была довольно тепло одета))»

Ещё и издевается! Я не стала ему отвечать, устало закрыла глаза. Из сна меня выдернуло звуковое оповещение о новом смс:

«В любом случае, поскорее поправляйся! Придётся притащить больной мандаринов! Доброй ночи, Инна!»

***

Мне стало лучше только в четверг. Температура, наконец, спала, но я чувствовала себя так, будто по мне вдоль и поперёк трактор проехал. Сколько раз замечала, стоит мне смыться с уроков пораньше или прогулять по причине вымышленной болезни, как я подхватываю какую-нибудь заразу на самом деле. Злой рок. Так что мои осенние каникулы начались на неделю раньше.

За время моей болезни пару раз звонила Маринка, спрашивала, как самочувствие. Не было ни сил, ни настроения с ней болтать. Меня тяготила тайна о Кораблеве, а единственное, о чем трещала Маринка – о своем домашнем аресте перед каникулами и о том, как она скучает по Антошке.