Ты прекрасный друг
Шрифт:
У меня задрожали руки. Марина… Она не забыла! Как-то я обмолвилась о том, что неплохо было бы заполучить в свою коллекцию дисков этот фильм. Может, самый важный в моей жизни. А она запомнила…
Тут в кармане пальто завибрировал телефон. Сашка.
– Алло? – разнеслось эхом по подъезду.
– Здравствуй, Инна, – поприветствовал меня Сашка, – Ты уже в школе? Урок начался? Я тебя не отвлекаю?
– Ну, я почти в школе, – шикнула я. С минуты на минуту должна была выйти из квартиры мама, – Я тут сижу пока на подоконнике… в подъезде.
–
– Ты звонишь поздравить меня? – недовольно буркнула я. – Так поздравляй! К чему твои издевательства?
– Инна. Дорогой мой человек, – торжественно начал Сашка, – Поздравляю тебя с днем рождения! Наконец, ты совершеннолетняя. А ведь семейным кодексом установлен именно этот возраст для замужества: 18 лет!
– Ты делаешь мне предложение? – уточнила я.
– Ну, а то! – с готовностью отозвался Сашка.
– Да ну тебя с вечными этими шутками, – проворчала я, пытаясь спрятать улыбку.
– Ладно, – с легкостью согласился Сашка, – Позову замуж какую-нибудь другую девушку! Более сговорчивую.
«Барана своего кудрявого позови», – рассержено подумала я. Вот Сашка так всегда: ляпнет что-нибудь и забудет. А я одновременно и радуюсь, и расстраиваюсь.
Я рассказала другу, какой подарок мне сделала Маринка.
– Значит, оставила диск пол дверью? – уточнил Саша.
– Ага! Что это означает?
– Помиритесь, – вздохнул друг, – Маринка сделала к тебе первый шаг.
– Ну, а мне что в таком случае делать?
– Шагай навстречу.
***
В школу я пришла только ко второму уроку. Звонок на перемену еще не прозвенел. Я вновь расположилась на школьном подоконнике, лениво пролистывая параграф, который вечером, разумеется, читать не стала.
Наконец, началась перемена. К кабинету стали лениво подтягиваться мои одноклассники. Кое-кто, узнав о моем дне рождения из социальной сети, наспех поздравил. Когда в толпе школьников я разглядела Маринку, сердце мое екнуло. Я напряглась. Подойти и поблагодарить за подарок? Маринка прошла мимо, как ни в чем не бывало, и вновь села за парту Кораблева. Мне ничего больше не оставалось, как тоже пройти в класс за свою парту и продолжить сверлить затылок Петровой все оставшиеся занятия.
На последнем уроке меня больно ткнул карандашом в спину мой одноклассник Марат, который сидел сзади.
– Ай! Чего тебе? – резко обернулась я и недовольно зашипела на одноклассника. Вообще мы с Маратом редко общаемся, как и с остальными «школьными товарищами». Казалось, парень вообще не вникал в учебный процесс, только громко слушал тяжелую музыку в наушниках, чем порой неимоверно раздражал.
– Ты зачем выселила Петрову? – прошептал в ответ Марат.
– Ты заболел что ли? – возмутилась я, – Никого не выселяла!
– Она не вернется на свое место?
– Тебе-то что? – буркнула я.
– У нее хоть спросить что-нибудь можно, – нагло заявил Марат, – по физике,
– Ну, знаешь ли!
– Сидим теперь тут «на Камчатке», как два дерева…
Я сердито отвернулась от Марата. Но одноклассник не отставал. Вновь последовал укол от карандаша в спину.
– Марат, я сейчас тебе этот карандаш засуну…
– Вы Кораблева что ли не поделили? – не унимался парень.
– Ты чего пристал? – вновь громко зашептала я, – Поговорить больше не с кем?
– Да, скучно…
В это время наша историчка Ольга Ивановна, та, что божий одуванчик, пытала расспросами Лильку Коршунову. Та стола у доски красная, как рак, а остальные, все кому не лень, подсказывали ей нужные даты. Ольга Ивановна была глуха на одно ухо и, казалось, вообще не слышала всеобщего возбуждения. А на наше с Маратом бурное шипение никто и подавно не обращал внимание.
– А зачем вы избили Кораблева? – неожиданно спросил у меня одноклассник.
– Кто мы? – насторожилась я.
– Ну, вы с Петровой… Вам надо было между собой махач устроить, как на дуэле. Бедный парень-то тут при чем.
– Маратик, сходи в медпункт, – посоветовала я, – У тебя, похоже, с головой проблемы.
– Да, брось ты! – поморщился Марат, – не верю я в эту историю со спасенной старушкой.
– Я рада, что ты не видишь в Кораблеве героя нашего времени, – ответила я и вновь отвернулась. Тогда Марат подтянулся ко мне и горячо зашептал прямо в ухо:
– А ведь я так и думал, что Кораблев на тебя запал. Выспрашивал все у нас с пацанами, как да че.
– Что еще за «че»? – удивилась я, – Когда спрашивал?
– Да давненько уже, в сентябре…
Я недоуменно уставилась на доску. Зачем Антону обо мне спрашивать?
Наконец раздался долгожданный звонок. История была последним уроком. Я побросала пенал и тетрадь в сумку и припустила из класса на первый этаж. Мне нужно было перехватить Маринку на выходе из школы. Я отстояла огромную очередь в гардеробе, схватила свое теплое зимнее пальто и, натягивая его на ходу, выскочила за дверь школы. На крыльце я намотала шарф и огляделась: Маринка уже в одиночестве брела по аллее. Я, минуя сразу несколько ступенек, скатилась со школьного крыльца и помчалась в сторону подруги. До этого всю ночь шел дождь, утром лужи покрылись толстой коркой льда.
– Марина-а-а, – крикнула я Петровой, тут же поскользнулась и, размахивая руками, покатилась в сторону подруги.
– Боже, Инна, осторожнее! – обернувшись, Маринка раскинула руки мне навстречу, и я прикатилась прямо в ее объятья. Обе мы чуть не повалились на мерзлый асфальт.
– Марина! – выдохнула я изо рта имя подруги вместе с паром, – Спасибо тебе большое за подарок!
Маринка стушевалась.
– Да не за что… С днем рождения тебя, Инна.
Я все еще висела на подруге. Прохожие, косясь, обходили нас стороной. Наконец, отцепившись от Маринки, я поинтересовалась, как ни в чем не бывало: