Ты придёшь ко мне во сне

Серганова Татьяна

– Ей было всего шестнадцать. Она заканчивала школу с огромным животом и не могла пойти на выпускной и быть как все остальные. Вы бросили её беременной и никому не нужной.

– Ты бы тоже стала такой? Если бы Шейн вдруг оставил тебя одну с ребёнком?

Я поджала губы и промолчала.

– Ты сильнее её. Мать-одиночка в вашем мире — это не приговор. Ирина просто не захотела бороться, а предпочла роль жертвы.

– Она была моей матерью, – процедила я, чувствуя, как гнев вновь вспыхивает в груди. Он

был прав. Отчасти. И от этого я злилась еще больше. Потому что не хотела менять своё отношение к нему и к этой истории. Так было гораздо привычнее и проще.

– Я знаю.

– А вы её бросили!

– Я хотел вернуться, но мне не дали. Может, это и к лучшему? Ты росла на Земле, а не под крылышком Искрема. А потом и Стаут понял, что дело совсем не в том, что амулет иссяк. Затем об этом догадался и Финор.

– А причём тут он?

Отец вздохнул:

– Это он наслал на тебя аангов.

– Что?!

– Во время одного из визитов он пробрался ко мне в кабинет. Взломал защиту и нашел информацию.

– Это Финор наслал на меня тех монстров?

– Да, Лея. Я знаю, что ты меня не простишь. Я бросил вас, и прощения этому нет. Я просто прошу дать нам шанс. Не сейчас, не завтра, не через месяц. Когда-нибудь. Маркус с Гаретом – не лишай их общения с тобой лишь потому, что зла на меня. Они хорошие ребята. На них любовь моего отца не распространялась, и они смогли вырасти нормальными.

– Я подумаю.

– Спасибо и на этом.

После ухода отца силы практически полностью оставили меня. А еще напрягало то, что поговорить нам так и не удалось.

В кабинете мы остались одни. Огонь в камине практически полностью поглотил дрова, а подбросить свежие было некому. Я стояла у окна и рассматривала цветущий сад. Снова лето.

Я ведь так и не успела сегодня выйти на улицу и снова ощутить тепло летнего солнца, почувствовать запах цветов и травы. Не тот дурманящий и искусственный, как в оранжерее, а настоящий и такой простой.

Окно было приоткрыто, и ветер мягко трепал занавески, принося с улицы нежные ароматы летнего сада.

– Ты знаешь, мне кажется, твоя подруга положила глаз на нашего дворецкого, – вдруг произнёс Нейт.

– Это плохо? – не поворачиваясь, спросила у него.

Может, это и хорошо, что сейчас, впервые за долгое время оказавшись одни, мы говорим на такие отдалённые темы.

– Мне сложно судить, ты же знаешь свою подругу лучше. Иллариэль – истинный эльф, он не способен на пылкие чувства и страстные признания. Если её это не смущает, то не мне решать.

– У тебя странные работники. Эльф – дворецкий, тролль – повар, лекарь – гном, а управляющий – дракон. Как тебе удалось взять его на работу? Как глава рода его отпустил?

– Они от него отказались, Берт был слишком слабым и не мог обращаться. Каца никто не воспринимал всерьёз, он

был единственным гномом на курсе целителей. Над ним все смеялись и отказывались брать на работу.

– А Иллариэль?

– Там долгая история. Я спас ему жизнь, а он в благодарность решил стать моим дворецким.

Я кивнула, чувствуя его приближение. Между нами осталась всего пара шагов.

– Ты знал, что это Финор наслал на меня аангов? – тихо просила у него, когда сил молчать больше не было.

– Они не выдали заказчика, несмотря на все мои доводы. Потом сам понял, после первого покушения. Я поставил Искрему ультиматум, чтобы он приструнил внука, иначе вмешаюсь я. Дракон не поверил. А после того случая с собаками у него просто не было возможности оправдаться.

Я промолчала, лишь крепче обхватила себя за плечи.

– Пойдём в нашу спальню? – предложил муж, становясь за спиной и нежно обнимая.

Горячее дыхание на шее вызвало мурашки по телу.

Я тихо вздохнула и повернулась к нему, утопая во взгляде таких родных светло-голубых глаз. Коснулась подушечками пальцев лица и неловко улыбнулась:

– Пойдём.

И позволила увести себя в уже знакомые покои, которые теперь были нашими. Наверное, Нейт почувствовал исходящее от меня напряжение и попытался разрядить обстановку.

– Прости, милая, но к исполнению супружеского долга я сегодня не готов, – простонал он, аккуратно откидываясь на подушки и устало закрывая глаза.

Об исполнении этого самого долга я сейчас думала меньше всего. Хотя щеки каждый раз вспыхивали, когда я вспоминала о том, что должно скоро произойти.

Я любила его, сильно любила, но это было так ново для меня, что никак не укладывалось в голове.

– Тебе не кажется, что нам надо поговорить? Или к разговору ты тоже не готов? – забираясь на кровать, спросила и прислонилась спиной к столбику, который удерживал балдахин над нашими головами.

Таким образом мы оказались друг напротив друга. На потолке ярко горела люстра, но из-за плотной ткани балдахина свет до нас не доходил, и создавалось ощущение какой-то интимности и полумрака.

– Я-то готов, а ты? Ты готова услышать ответы на свои вопросы? И принять правду? – открывая глаза, поинтересовался муж и сел поудобнее.

– Уже давно. Знаешь ли, очень сложно оставаться в темноте и плутать, как слепой котёнок, натыкаясь на углы и набивая шишки от неизвестности.

– Прости, – виновато вздохнул он. – Больше никаких тайн. Всё должно было сложиться иначе. В этом есть и моя вина, я слишком увлёкся закулисными играми и едва тебя не потерял. Задавай свои вопросы, Лея. Только не хочешь ли ты принять ванную и переодеться?

Экономка за ужином шепнула, что часть новых нарядов, в том числе и ночные сорочки, уже доставили в гардеробную.